– Адам, я сейчас прочитала твои мысли раньше, чем ты сказал мне все. Слова твои верны, но почему ты пытаешься отсрочить миссию, которая нам предопределена изначально?

– Жена, ты это еще не осознала, у тебя меньше бытийного опыта. А я знаю точно, я видел, что всякое событие во времени возможно приостановить, замедлить или ускорить. Его невозможно остановить, но сдвинуть сроки возможно. Потому что это происходит в пространстве, и время возникает только с возникновением мыслящей души и для души, которая может проявлять себя в ограниченном пространстве, как, например, Земля или какое-либо другое тело вселенной. Для духа, Ева, нет времени, так как он ничем не ограничен, и его среда обитания – бесконечность.

Сейчас здесь, в Эдеме, наше тело – уже не совсем чистый дух, но еще и не совсем плоть. Мы еще можем общаться с созданиями духовными; ангелами, с нашим Учителем, слышим и понимаем нашего Отца. Мы также свои и с существами плотскими, братьями во плоти. Мы, как бы связующее звено между миром вечным – духовным, и миром плотным – постоянно меняющим форму во времени. И мы пока имеем право, сами определять, готовы мы к служению в плотском мире или нет.

Адам задумался и притих. Я видела, что его душа устала и поникла. Вибрации духа стали замедленными, свет души, из голубого превратился в бледно-серый.

– Ева, я не готов, я не могу взвалить на себя такое бремя, – горестно сказал он.

Его голова поникла, руки безвольно опустились. Весь он стал каким-то маленьким, беззащитным. А еще мгновение тому назад он казался мне гордым, непокорным существом, не желающим выполнять чью-то волю. Существом, которое все знает, все может, но принципиально не желает никому служить, покоряться.

– Почему ты об этом ничего не говоришь Учителю, и всем, кто готовит нас к плотской жизни, – удивилась я.

Они помогут нам, они все знают. Ты сам говорил, что наш Учитель всезнающ, – попыталась успокоить я мужа.

– Нет, Ева, только Отец всемогущ, но сейчас Он даровал нам свободу самим строить нашу дальнейшую судьбу. Пока нам не было предоставлено такое право, я чувствовал себя спокойно, как-будто все происходящее нас не касалось, как-будто на Землю готовили кого-то другого. Но когда в последней беседе нам сказали, что только мы решаем, уходить нам сейчас или продлить подготовку в Эдеме еще на какое-то время, у меня появилась неуверенность в нашей полной готовности.

Если бы нам сказали «идите», было бы легко и просто; решение приняли не мы, и ответственность легла бы не только на наши плечи. Но сейчас, все резко изменилось, сейчас все решаем только мы, следовательно, и отвечать только нам, так как нам надо сказать «да» или «нет». Этот ответ определяет не только наш выбор, не только наш путь.

Мы обязаны сделать выбор за всех тех, кого мы оставим на Земле после себя. Это выбор не только для будущих землян, закваской которых мы являемся. В дальнейшем это может повлиять на жизнь вселенной.

Мы предназначены Отцом для воспроизведения новой человеческой расы « по образу и подобию Отца нашего».

– Адам, но почему об этом ни ты, ни Учитель мне ничего не сказали? – спросила я.

– Ева, тебя не хотели пока беспокоить. Духовный Совет и Учитель считают, что ты более продвинута, более готова к жизни на Земле. Они боятся, что ты можешь, не задумываясь, подвергнуть любой опасности себя, спасая зазевавшуюся под ногами бегемота, мышку или бурундучка. В тебе, Ева, заложен слишком сильный инстинкт материнства. А во мне его, как в пролетающей комете – нет. О чем сожалеет не только наш Учитель, но иногда я сам. Это делает меня рациональным, разумным, почти не способным на самопожертвование.