Вспоминаю, что прошлой весной, закончив представления очередной пьесы, с грустью и тоской попрощался с любимыми людьми, ставшими для меня за год практически новой семьей. Я собирался в родную деревню, накупив подарков, одежды и продовольствия. На тот момент, когда проезжал по старой деревне, чувствовал, что остаться жить жизнью пахаря больше не смогу. Без сцены больше не представлял себе будущего. С тяжелым сердцем вошел в избу, надеясь, что моя семья пережила эту зиму. Холодок плохого предчувствия пробежал по спине, когда зашел в пустую комнату. Все вроде было на местах, но домашнего тепла не стало в этом доме. Девчонки не выбежали меня встречать и жены нигде не было видно, хотя вещи кое-какие лежали сложенными. Вышел в поле, повидать сыновей, сейчас самое время посева. Издалека увидел своих пареньков, которые тянули плуг и сеяли семена. Крикнул им, помахав рукой. Сорванцы обернулись и со всех ног пустились ко мне на встречу. За год они сильно подросли и возмужали, хорошие у меня получились помощники. Мы отложили посев и решили разместиться под деревом, где я развернул вкусности, с любовью выбранные мною детишкам. Мальчишки хоть и рады были встречи, но почему-то опускали глаза, словно что-то не хотели мне рассказывать. Я начал издалека, спросив где мамка, в доме я ее не нашел и девчонки почему-то не встретили меня заливным смехом, а у самого холодный пот выступил на спине. К самому страшному был не готов. Старший потупив глаза, тяжело вздохнув начал рассказывать.

– Зима выдалась студеной и семье пришлось туго с запасами, многое померзло, что заготовили впрок, мы начали голодать, – начал рассказ старший, – осенью вернулся со службы твой друг детства, Жерар.

Мне вспомнилось, как мы выросли мальчишками в одной деревне, вместе учились плавать, подсматривали за девчатами, когда те купались. Много теплых воспоминаний пронеслось перед моими глазами.

– Тогда, когда нам стало совсем тяжело, Жерар предложил свою помощь, он всегда был хорошим охотником, дичь стрелял без промаха и не разу не возвращался без добычи домой, – с каким-то восхищением рассказывал о нем сын.

– Благодаря ему и подстреленной дичи, удалось продержаться всю зиму. Дом у него немного больше нашего, и мы переехали на зиму к нему. Мамка и сейчас с девчонками живут у Жерара, а мы, чтобы не стеснять на лето перебрались в нашу избу, – закончил смущенно делиться новостями. У меня словно камень упал с души, поняв, что родные все живы, поспешил снова в деревню. Младшенький, хотя его сейчас трудно назвать так, уже почти догнал меня в росте, придержал за рукав.

– Папка, только сильно не сердись на мамку, так как она беременна и ей волноваться не следует, – хорошо, что предупредил заранее.

Я не думал сердиться, просто хотелось побыстрее всех обнять и угостить сладостями. Мальчишки свернули пораньше работу, и мы пошли к дому Жерара.

Увидев друга, что-то делающего по хозяйству, подойдя крепко обнял, сказав спасибо за то, что не дал потерять любимых. Друг смутился, говоря, что любой на его месте не дал бы умереть с голоду его детям. На наши голоса вышла из дома жена и бросилась мне на шею. Уже округлившийся животик не дал обнять ее покрепче. Девчушки, вскоре прибежали и повисли у меня на шее, как же я по ним соскучился. Вечер выдался на славу, мы, словно старые друзья или одна большая семья делились произошедшими событиями. Никто не мог поверить, что я играю богатых маркизов и герцогов, мне даже пришлось изобразить что-то из последней пьесы. Уложив детей спать, решили выйти из дому, чтобы поговорить о будущем, о планах. Жерар явно что-то хотел мне сказать, но не знал с чего начать. Я не мешал ему собраться с духом.