Я взял ручку, мысли метались: «Счета арестованы, денег нет… ещё и отказ. Как же быть дальше?» Механически поставив подпись в отмеченных местах, я поднял голову. И в этот момент, словно по заранее написанному сценарию, последовал арест.

Чёрный тонированный фургон остановился у выдвижных боллардов перед металлическими воротами. На въезде в парковку многоэтажного здания крупными белыми буквами было написано: «Посторонним транспортным средствам въезд запрещён». Прошло несколько секунд, ворота медленно раздвинулись, и машина, как хищник, юркнула вниз, растворяясь в темноте подземной парковки.

Внутри помещения, где стояли компьютер, фотоаппарат и стол, заваленный бумагами, агенты с профессиональным любопытством задавали вопросы, фиксируя мои данные. Затем меня отвели в так называемый распределительный пункт – небольшую камеру с металлическими скамейками, рукомойником и туалетом в углу. Там уже сидели около двадцати латиноамериканцев, которые не обратили ни малейшего внимания на моё появление. Некоторые из них были в застиранной форме красного цвета с белой надписью «арестант» на спине – их привезли из тюрьмы. Остальные, как и я, были в гражданской одежде, задержанные в тот же день, и теперь ждали отправки в одну из тюрем штата.

От накопившегося шока и монотонного гула испанской речи меня стало клонить в сон. Но не успел я закрыть глаза, как дверь распахнулась, и человек в униформе скомандовал построиться в ряд. Нам надели наручники, прикрепив их к цепи вокруг поясницы, а на ноги – стальные браслеты, стягивающие так, что ни пошевелиться, ни дотянуться до колен было невозможно. Маленькими, короткими шагами нас вывели на улицу, где ждал большой автобус. Этот транспорт должен был отвезти нас в окружную тюрьму города Юба. На руки каждому выдали брошюры, но никто не удосужился их даже открыть.

Дорога из Сан-Франциско в Юбу, что к северу от столицы штата, Сакраменто, составляет около 200 километров. Калифорния – штат, созданный для неспешных автомобильных поездок: ветерок в открытое окно, по радио джаз или мексиканская фольклорная музыка, за окном сменяются бескрайние природные пейзажи.

Но это путешествие было другим. Сидеть закованным в наручники, прикованным к цепи, казалось сущим наказанием. Спать не хотелось, на душе скребли кошки, а в голове роились тревожные мысли. Единственным отвлечением оказалась брошюра, которую мне выдали при посадке. «Вы едете в окружную тюрьму города Юба – права и обязанности задержанного иммигранта», – гласила она на двух языках: испанском и английском.

Эта крошечная книжечка содержала целый тюремный альманах: информация о правах и обязанностях, количество калорий в еде, различия в цветах формы и что они означают, сколько раз в неделю будет стирка, а также бесплатные номера телефонов организаций, куда можно обратиться с жалобами или за помощью.

Спустя четыре долгих часа мы стали приближаться к небольшому захолустному городку, чьё спокойствие резко контрастировало с напряжением, которое я ощущал внутри. Здание окружной тюрьмы было видно издалека: высокие бетонированные заборы, маленькие окна, лишённые признаков жизни. За несколько лет в Америке я привык к другому – здесь заборы обычно носили чисто декоративный характер, символизируя больше уют и дружелюбие, чем угрозу.

Автоматические ворота у торца тюремного здания открылись, впуская нас внутрь огромного, похожего на гараж, пространства, способного вместить сразу несколько машин. Как только ворота закрылись за нами, завыла сирена, и откуда-то появились офицеры в форме – началась стандартная процедура приёма.