Первым движением его было тотчас же переброситься через борт, пока ему не помешали, но как это всегда бывает в подобных случаях, надежда, что Бог пошлет какой-то чудесный знак, призывающий его к жизни, которая не оставляет самоубийцу до последней минуты, возобладала. Он хотел было принять вид человека, любующегося красотой морского пейзажа, потому что час был ранний и, подымавшееся как будто из морских пучин солнце, окрашивало воду и небо в великолепные пурпурные цвета, но по первым, обращенным к нему словам леди N понял, что нисколько ее не обманул. В течении следующих нескольких минут ему пришлось услышать столько похвал своим достоинствам, сколько он не слыхал за все свои двадцать лет.

– Вы очень добры ко мне, ваша светлость, – отвечал он, как скоро смог справиться со смущением, – благодарю вас за удивительные слова, которые мне довелось услышать и которыми вы хотите меня поддержать.

– Сэр, – живо возразила ему леди N, – я произнесла все эти, как вы выразились «удивительные слова» вовсе не из желания вас поддержать, а потому только, что это чистейшая правда. Я вижу ее столь же отчетливо, как видел ее мой отец, который, поверьте, умел отличать людей чести, достойных его покровительства, от всех прочих. Все, что вы от меня слышали мог сказать о вас и он, слово в слово, и я не нахожу в этом ничего удивительного. Достойно удивления, скорее то обстоятельство, что вам впервые пришлось познакомиться с признанием ваших высоких достоинств. Впрочем, не сомневаюсь, в самое непродолжительное время вы получите столько подтверждений моей правоты, что перестанете удивляться.

Леди N говорила еще несколько времени в том же роде и отпустила мичмана только взяв с него клятву ни при каких обстоятельствах, не повторять страшного опыта, какому ей пришлось стать свидетельницей. Клятву эту, мой друг, дал очень охотно, потому что беседа с супругой лорда N была весьма упоительна для его самолюбия и послужила неиссякаемым источником для чувств и стремлений, о которых прежде он не имел ни малейшего понятия.

Надо ли говорить, что описанное мною происшествие роковым образом повлияло на мечтательного и одинокого посреди своих товарищей, молодого человека? Достаточно, я полагаю, будет сказать, что грозные штормовые валы не так иногда сокрушают и швыряют легкое суденышко, как те волны, что захлестывают человеческую душу.

Впервые столкнувшись с этою непогодой, мой товарищ не умел ей противостоять и в самое непродолжительное время оказался совершенно во власти сих жестоких стихий. Не будет преувеличением, если я добавлю, что без благотворного действия свежего воздуха, беспрерывной смены занятий и усиленного движения, любовь, вспыхнувшая в сердце моего друга, могла его уморить в прямом смысле слова.

– В его годах подобные случаи не столь уж редки, – заметил я, – знавал я пациентов, напоминающих вашего больного. Перечисленные вами лекарства: свежий воздух, движение и смена занятий – очень верные средства.

– Мой друг имел их с избытком, и, хотя исцеления не получил, научился вскоре жить в новом для себя состоянии, как человек, потерявший ногу, научается ходить с костылем.

– Очень меткое сравнение. Но я жалею вашего робкого друга, и если б мне случилось быть на вашем месте, я посоветовал бы ему не загонять болезнь столь глубоко, а при первых признаках недуга, открыть свое нездоровье леди N, в надежде получить решительное средство, чтобы исцелиться совершенно.

– Мой друг, напротив, стремился скрыть свое нездоровье от леди N и, надеюсь, ему это вполне удавалось.

– Его желание противно голосу натуры и для меня непонятно. Разве их встреча не является доказательством внимания леди N к вашему другу? Разумею впечатление, что друг ваш произвел на нее. Вы пересказали мне слова преданного ей Уолтера, но ужели вы полагаете, что он не доносил ей обо всем, имеющем касательство, до отношений в команде? Конечно, леди N не могла знать часа рокового события, и тут я готов признать роль провидения, но то, что она искала случая переговорить с вашим другом, для меня очевидно.