Мой сын очень любит футбол. Откуда это в нем, ума не приложу: ни я, ни муж футбол никогда не смотрели, никогда в него не играли, и единственный футболист, имя которого мне известно, это Марадонна (и то только потому, что про него в английском учебнике был текст). Мой папа, который был настоящим футбольным фанатом и регулярно чертил на кухонном столе огромные таблицы всех возможных и невозможных чемпионатов, к сожалению, умер до того, как Никита родился. Футбол проник в сознание нашего мальчика какими-то потайными ходами. Мы не успели это заметить.

Как объяснить себе, что занятие футболом ничуть не хуже музыки и математики, я придумывала долго. Мой внутренний неспортивный (и довольно, честно говоря, хилый лингвист) негодовал. До сих пор борюсь с ним. Я, будучи тем еще тираном, долго кивала и записывала ребенка на еще одни курсы иностранных языков. «Иди лучше в театральную студию в школе, ну зачем тебе футбол?» – говорила ему я. Футбола в моем мире и моей системе координат не было. Эта планета есть в других вселенных, но не в моей. Футбольные матчи, игроки, альбомы с наклейками, чемпионаты Европы и мира, расстановки игроков на поле. Все это существует в другой галактике, до которой лететь миллионы световых лет.

Никита слушал меня, кивал головой и расстраивался. Так бы, наверное, все и продолжалось, если бы дело в руки не взяли муж и моя мама. Они посадили меня на диван и сказали: «Ребенок хочет заниматься футболом. Смирись с этим. Мы записали его в секцию.» «Как же? Как же? У нас же японский! И когда вы успели сделать это без моего ведома?» – пыталась возразить я, но меня уже никто не слушал. Муж был непреклонен: «Это совсем не значит, что он не хочет играть на фортепиано или ходить на уроки японского к Кадзуки. Он просто хочет играть в футбол».

Начались тренировки, вечером, после всех занятий. Никита очень уставал, но был абсолютно счастлив. Он приходил домой весь вспотевший и довольный. Дав ребенку право сделать свой выбор, я поняла, что мой мир не разрушился, а мир сына стал более гармоничным и счастливым. Любить футбол оказалось здорово: это развивает навыки командной игры, тренирует реакцию, держит тело в хорошей физической форме и дает ребенку универсальную тему для разговора с детьми во всем мире. Помню, когда мы приехали в гости к Натали, в Париж, и оставили Никиту с ее сыном Костей, я с удивлением наблюдала, как два незнакомых мальчика два часа без умолку обсуждали все мировые команды и игроков. Футбол оказался более универсальным языком, чем английский.

Похожая ситуация была у нас с продленкой, куда Никита хотел ходить с первого класса. Мы попробовали, но качество уроков там оставляло желать лучшего, и мы от этой идеи отказались. Я была категорически против продленки для Никиты, по большому счету из-за своего негативного опыта. В моем детстве считалось, что на продленке остаются только те, у кого никого нет дома, несчастные брошенные дети, и было это сущим наказанием.

С полной уверенностью в своей правоте я перенесла свой опыт на сына. Все родители так делают, и я сделала. Однако продленка оказалась очень важна для Никиты именно в плане общения с одноклассниками, уроки здесь, конечно, были совсем ни при чем. Теперь я люблю слушать, как Никита рассказывает мне, как они на прогулке строят снежные крепости, или как нашли с Темой и Федей огромную палку, похожую на меч джедаев, как устраивают битвы снежками или сделали секретный лаз во дворе школы. Все это и есть им выбранное для себя детство. Не придуманное мной, а придуманное им самим.

В конце концов мы нашли компромисс – два дня продленки в неделю, остальные дни на дополнительные занятия. Никита без проблем согласился на такое предложение. Дети удивительно быстро готовы идти на компромиссы, если действительно учитывать их мнение, а не просто делать вид.