На защиту я вышел в должности заведующего кафедрой педагогики начального обучения, что не помогало, а напротив, осложняло составление сопроводительных документов, как до защиты, так и после, при прохождении документов и диссертации в ВАК (высшей аттестационной комиссии СССР).

Что касается моей диссертации, о она была целиком и полностью построена на моём опыте музыкально-эстетического воспитания младших школьников и школьников постарше. Поэтому и тема диссертации была сформулирована следующим образом: «Взаимосвязь и единство нравственного и эстетического воспитания в детском разновозрастном художественном коллективе».

А самой защите мною диссертации предшествовала целая история. Жить в Москве мне пришлось по всякому, так как аспирантское общежитие мне было не положено. Поначалу мы с докторантом и моим коллегой-наставником В.Н. Харькиным снимали дачный домик за пределами Москвы – на Тайнинской. По вечерам, довольно поздно возвращаясь из «Ленинки» (национальной библиотеки им. В.И. Ленина), мы с ним первым делом топили русскую печку, жарили картошку и ложились спать.

И тут Валера Харькин надумал в очередной раз жениться, и некоторое время ужин готовила невеста моего коллеги. Но случилось так, что за день до свадьбы «жених» жениться передумал. В общем, суть да дело, но когда мне представилась возможность найти другое жильё, я съехал с дачного домика. Как раз в то время, я по поручению Сокольникова, я решал вопросы о поселении в загородной гостинце педагогов-учёных из разных республик и городов СССР, приезжающих на годичное собрание ассоциации «Воспитание». Там-то я и договорился пожить некоторое время – цена за проживание была сносная.

Понятное дело, что в таких условиях, а было ещё и временное проживание в квартире, которую сдавали москвичи по доброте душевной, завершать работу над написанием кандидатской диссертации было затруднительно.

За полтора месяца до защиты, я наконец-то «подснежником» попал в аспирантское общежитие. Во-обще-то это была бытовка аспирантов, где они хранили утварь, чемоданы, не сезонную одежду и обувь. Но, зато был стол, кровать, стулья. А главное – было окно с обзором широкого проспекта Вернадского и изумительной церкви, которую реставрировали или ремон-тировали.

Работая в этой каморке над рефератом и другими материалами и документами, требуемые к защите, я, часто поглядывая в окно на церковь невольно подумал, что я обязательно должен закон-чить диссертацию и подготовить сопроводительные документы к защите раньше, чем строители закончат ремонт церкви.

Кстати, о церкви. Ещё до упоминаемой мною ранее неудачной женитьбы Харькина, он вдруг решил креститься. И вот, в один из воскресных дней мы с ним отправились в одну из церквей на Чистых прудах, где и вместе с младенцами батюшка полил святую водицу на лысину моего коллеги и блудливого прохиндея, прочитав молитву и окрестив его. После крещения, выйдя из церкви и свернув по улице за угол, крещёный докторант воскликнул: «Батюшка отпустил мне все грехи! Как здорово! Можно опять грешить, с чистого листа».

Я же, закончив свою диссертационную работу и издав в типографии МПГУ автореферат диссертации, стал серьёзно задумываться о самой процедуре защиты в диссертационном совете. Я не раз бывал на защите диссертаций и знал все тонкости этого, весьма занимательного действа, о чём пока умалчиваю, но осознавать всю ответственность за свой долгий и кропотливый труд начал только что.

Как-то раз, взглянув в окно своей каморки, я с удовольствием заметил, что и ремонт церкви завершён, зазвонили колокола на звоннице, а значит, начались службы священнослужителей для верующих прихожан. Не долго думая, я приготовил всё не-обходимое, дабо я уже знал по харькинскому опыту, что нужно для крещения. Далее, если без подробностей, я окрестился в церкви, которую наблюдал из окна свей каморки. И как-то сразу успокоился, забыл про все страхи и коллизии восточных аспирантов из «команды» Ю.П. Сокольникова.