– Ну, процитируй что-нибудь для нас, милочка, – сказала Диди. Откинулась назад на диване и распахнула манто, готовясь быть внимательной слушательницей. – Меня интересует все, связанное с театром.

– Благодарю, – высокомерно ответила Меган, – хотя благодарить тут не за что. Во всяком случае, Распутная Жена – единственная стоящая роль во всей пьесе, и ее получила Эвви Тремейн. Притом, – язвительно обратилась она к Рут Винсент, – только потому, что чрезмерно развита.

– Получила, потому что заинтересовалась пьесой, – сказала Рут. – Меган, ты знаешь это не хуже, чем я.

– И пьеса совершенно очаровательная, – нервозно заговорила Дайна Харлинген. – По крайней мере та часть, которую я слышала. Музыкальное сопровождение создает магнитофонная запись единственного духового деревянного инструмента. Атмосфера возникает почти средневековая. Меган, а кто этот маленький мальчик, который включает музыку? Он похож на миниатюрного фавна.

– Это Уильям Холлистер-третий, – ответила девочка. – И он совершенный невротик.

– Неправда, – сказала Рут. – И я хотела бы, Меган, чтобы ты и все остальные в драмкружке перестали называть его третьим.

– Если он не хочет, чтобы его так называли, пусть перестанет писать это на всех своих письменных работах, – заявила Меган. – И он скоро станет совершенным невротиком. Он сам сказал, что всякий станет совершенным невротиком, пока научится обращаться с магнитофоном. Что ни делай с ним, звучит он отвратительно.

– Знаете, Рут, – сказала Дайна Харлинген, – может быть, эта пьеса – не самый лучший выбор. Если дети…

Харлинген неожиданно понялся:

– Выпьем? Нет, пожалуй, начинать слишком рано. Так что, просим извинить нас, нам с Мюрреем нужно поговорить о важных делах. Мы не долго.

Закрыв за собой дверь кабинета, он обратился к Мюррею:

– Дайна напрасно вмешивается. Рут и так приходится нелегко с этой сворой демонов, и каждое сказанное здесь слово наверняка станет известно им. Но, заметьте, я отчасти согласен с Дайной. Представлять этим детям доелизаветинскую драму значит впустую тратить время. У них будет пользоваться успехом Теннесси Уильямс[19].

Мюррей засмеялся.

– Однако «Распутная Жена» и «управляющий магнитофоном Уильям Холлистер-третий» – звучит интригующе. Я бы хотел увидеть их на сцене.

– Не говорите этого при Дайне, иначе увидите. Она председатель комитета по распределению билетов. Послушайте, ваша подруга привлекательная женщина. Могу я ее знать? Она кажется мне смутно знакомой.

– Если бывали в клубах «Сторк» или «Двадцать одно», то, возможно, видели ее там. Исполняла она несколько вещиц и по телевидению. Эрл Уилсон в прошлом году высоко отзывался о ней в одной из своих статей.

– Я могу понять почему. Да, видимо, это было в клубе «Двадцать одно». Мы с Дайной время от времени бываем там. – Харлинген сел, взял карандаш и принялся вертеть его в пальцах, пока они говорили о незначительных вещах. Потом неожиданно спросил: – Ну как, добились успеха с Хелен? Есть у нее что-то общее с Миллером?

– Нет. Ничего совершенно.

– Уверены? Я мог бы поклясться…

– Полностью уверен. Дела у нее только с Ландином.

– Вы можете это проверить? Откуда нам знать, что она не держит в секрете связь с Миллером? Один только разговор с ней не решит проблему, так ведь?

– В данном случае решит. Можете поверить мне, что не она послужила мотивом Миллера, что он не оклеветал Ландина из ревности или чего-то в этом духе.

– Что именно вам удалось у нее узнать?

Мюррей улыбнулся:

– Не стану отвечать на этот вопрос. Все сведения, не имеющие отношения к делу, касаются только Ландина. Они будут находиться в досье.