С безумной благодарностью своему университету за бесплатную еду в обед для бюджетников, я отрезала вилкой кусочек яичницы, смотревшей на меня своим огромным желтым блестящим глазом. Она явно не хотела, чтобы ее ели. Проникнувшись к ней жалостью, я запустила в рот кусочек и жадно проглотила. Когда отрезала второй, желток дернулся, словно желе, протестуя моим действиям. Он надоел давить на меня, поэтому я безжалостно проткнула его зубчиком вилки. Желток растекся по поверхности блюдца, затапливая все вокруг. Я усмехнулась про себя и спокойно доела.

Затем выполнила вторую задумку: смыла с волос кровь, поставила будильник на шесть, и наконец-то свалилась в постель. Пары начнутся в девять, но эта мысль не успела пронестись у меня в голове, поскольку я провалилась в блаженный, долгожданный сон.

И в ту же секунду прозвенела мелодия будильника! Песня, на самом деле, была неплохой, даже нравилась мне поначалу; но спустя два с половиной года ежедневного пробуждения ранищу под ее сопровождение, она начала меня жутко раздражать. Всякий раз, когда слышу ее на улице или в транспорте, стискиваю зубы и усиленно терплю, чтобы не ударить кулаком по проигрывателю. Но понимаю, что источник моих проблем не будильник и не его песня, а образ жизни, в который меня загнала судьба.

Но судьба ли была виновата? Мои родители… Не шибко меня любили и баловали. Даже на мои болезни они не особенно стремились тратиться, не говоря уже об остальных вещах, которые должны делать любящие мама с папой. Я выплакала уже достаточно слез, сетуя на обломанное детство, поэтому теперь эта мысль не вызывает никаких чувств. Но осадок от нее отдает горечью в горле, напоминая о том, что было, и что могло бы быть.

Находясь в состоянии легкого наваждения, я вспомнила о вчерашнем инциденте. Нащупав повязку, ослабшую за ночь, сняла ее. Самый нижний слой бинта приклеился к ране, поэтому пришлось его отдирать, скрипя зубами. Это оказалось больнее, чем можно было представить, поэтому тихий вскрик раздался в крохотной комнатушке, отразившийся от серых голых стен обратно в уши. Струйка крови потекла к губам, но я успела ее вытереть прежде, чем она их достигла. Я обработала это безобразие перекисью, приклеила большой медицинский пластырь, который скрыл ранение. Причесала волосы. В связи с тем, что перед сном их помыла, они растрепались, завились на одной стороне, смотрели в разные стороны, а челка напоминала одуванчик. Расческа плохо исправила положение, но все же стало чуть получше. Косметикой я не пользуюсь: слишком дорогое удовольствие, к тому же бесполезное. Мое лицо смогла бы исправить либо пластическая операция, либо сильная кислота, но ни того, ни другого у меня, к сожалению или к счастью, не было.

Меня зовут Агата, и я – полная неудачница. Вся моя жизнь – это череда несчастий, которые начались в момент моего незапланированного рождения и продолжаются до сих пор. Хотя нет, одна вещь все-таки была мною заслужена: это университет. Я пахала днями и ночами напролет, чтобы поступить туда и съехать от родителей как можно скорее. На работу меня тоже взяли, можно сказать, случайно. Желающих работать в кофейне под названием «Мятник» студентов было хоть отбавляй, а у меня даже нет опыта, но из всех конкурентов взяли, почему-то, в том числе меня. Но теперь я как могу цепляюсь за эту работу, ведь именно она обеспечивает мне еду, жилье и мою жалкую жизнь.

Честно говоря, я уже мало на что надеюсь. Из-за работы и учебы у меня вообще нет ни на что времени, а сама по себе я нелюдимый человек так что о друзьях и речи быть не может. Не люблю социум. Все люди злые, каждый так все время и норовит причинить кому-то боль, предать или обидеть. В детстве я пыталась дружить с людьми, но каждый только и делал, что пользовался моей добротой – верным признаком желания подружиться, – а потом предпочитал чужую компанию мне, оставляя меня в полном и унизительном одиночестве. В старшей школе я оставила бессмысленные попытки, то ли от бессилия, то ли от ненадобности: привыкла все время быть в одиночку.