Свежий воздух, насыщенный запахами машинного масла, перегретых моторов, смешанный с ароматом цветущих полей и пыльных трав в раздольных окрестностях аэропорта, приправленный запахами прибывающих пассажиров, их волнениями, спешкой, надеждами и тревогами, – весь этот крепкий настой пьянил голову. Путешественники немного растерянно озирались вокруг. Поток прибывающих и убывающих пассажиров у главного входа аэропорта поредел. Люди из Ковчега несколько минут стояли молча, ощущая ласковый ветерок на лицах, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.

Какой-то мужчина в черной куртке ходил вокруг них по кругу, настойчиво заглядывая в глаза. Вскоре появился еще один. Оба они что-то вертели на пальце, позвякивая, и внимательно приглядываясь к ним. Сэм вздрогнул.

– Это такси, – коротко заметила Василиса, отреагировав на его удивленный взгляд.

– А мне показалось, бандиты.

– Да обычные таксисты. Только нелегалы.

– Здорово, – потянулся Егорий, явно желая сейчас вступить с кем-нибудь в активное общение. У него сейчас был на удивление приличный вид и он ничем не напоминал того бунтаря, которого многие знали по его участию в акциях в Тоннеле. Сейчас его кудряшки хаотично, но довольно забавно свешивались на лоб, на плечи, и он напоминал студента-заочника, который бродит в поисках временного приработка.

– Хорошо бы где-то просто присесть на минутку в тишине, поразмыслить, что делать дальше, – уворачиваясь от назойливых взглядов таксистов-нелегалов, – предложил Александр. Ему было все еще немного не по себе.

В маленьком кафе с интригующим названием «За углом» пахло очень вкусно. Здесь было по-домашнему пыльно и тихо, и в этой тишине, оглашаемой только постукиванием кастрюль из далекой кухни да перекрикиванием персонала, было слышно даже, как жужжат мухи.

Они выбрали столик на веранде, выходящей на улицу, где посетителей не было совсем. Отсюда открывался вид на небольшой, убранный в гранитные парапеты, аккуратный газон из миниатюрных садовых роз. За розами в дымке просматривались автобусные остановки, стоянка такси. За ними – ведущие в город врата, – высокие белые колонны по обе стороны шоссе, увитые лозами дикого винограда. Шоссе, изгибаясь, через пару километров ныряло в густой зеленый массив. Казалось, дремучие лесные недра проглатывали его. «Дорога в никуда», – такое название мог бы придумать этой картине какой-нибудь художник, если бы у него вдруг зачесались руки запечатлеть этот пейзаж в красках.

Семеро с Ковчега сидели молча, расслабившись, вбирая, наконец, в себя и эти новые запахи, и эту тишину, и эту новую реальность.

Адаптация. Сосредоточение. Приспособление. Трансформация. Превращение. Они пытались сейчас войти в то состояние, которое было присуще жителям и обитателям Земли. Состояние, где-то еще сохранившееся в глубинах памяти. Им на короткий срок предстояло стать здесь, на Земле, своими.

Так прошло минут пять или семь.

Александр первый почувствовал чье-то присутствие. Рядом стоял молодой человек в черных брюках и белой рубашке с салфеткой в руках, в позе покорного ожидания. Парень, судя по всему, видывал в своем кафе и не таких. Поэтому просто стоял и молчал, вглядываясь в горизонт.

– А что у вас есть?, – спросила у него Василиса. Вопрос этот, очевидно, не стал для официанта неожиданностью.

Он, коротко вздохнув, стал меланхолично перечислять яства, на которые был способен их главный повар. Большая часть этих названий ничего ковчеговцам не говорила, и они доверились Василисе.

…Ли громко сёрбала свой борщ, при этом громко стуча ложкой по дну тарелки. Александру есть совсем не хотелось, он возил ложкой по тарелке, как детсадовец, делающий вид, что ест нелюбимую манку.