Восьмидесятый градус Елена Попова

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Работа над книгой велась в Доме творчества Переделкино

Редактор: Татьяна Соловьёва

Издатель: Павел Подкосов

Главный редактор: Татьяна Соловьёва

Руководитель проекта: Ирина Серёгина

Художественное оформление и макет: Юрий Буга

Корректоры: Татьяна Мёдингер, Ольга Смирнова

Верстка: Андрей Ларионов

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Е. Попова, 2024

© Художественное оформление, макет. ООО «Альпина нон-фикшн», 2024

Мы отходили из порта семнадцатого числа поздно вечером, часов в десять или одиннадцать. На следующий день в шесть часов вечера мы все собрались в конференц-зале, и капитан сказал, что ночью будет шторм, это значит, будет качать. Вообще я точно не знаю, как описать шторм. Это высокая балльность волнения, у нас было пять-шесть, в какой-то день до восьми, потом опять пять. Высокие волны, осадки. Сложно описать, как это ощущается людьми – суть в том, что укачивает.

Так вот, вечером нас предупредили, и я уже думала, что готова ко всему. Легла спать, мы отчалили и долго шли по Кольскому заливу. Ночью я проснулась оттого, что всё тряслось. Я подумала: «О, классно!» В качку очень хорошо спится, если кто не знал. Потому что тебя укачивает, как в колыбели. Иногда это очень мило, потому что в это время ты чувствуешь, как корабль качает, и все спят, потому что больше ничего делать не могут. Но утром восемнадцатого числа я попыталась встать на завтрак (он у нас достаточно рано, в 7:30). Вернее, я даже встала, съела немножко овсянки и поняла, что больше не могу. Я знала, что так может быть, потому что в предыдущую экспедицию мне было по-настоящему плохо: я вставала и понимала, что у меня абсолютно сухой рот, я не могу жевать, мне приходилось запивать еду водой очень обильно, чтобы проглотить. Отвратительно. Именно в прошлую экспедицию я узнала, что нужно делать, когда шторм: просто лечь и лежать, не пытаясь встать, и пить воду. Несмотря на состояние нужно есть и пить воду, потому что, если не будешь есть, плохо будет абсолютно точно. Нужно заставлять себя есть и пить воду, но воду пить легче, есть – это просто ужас. В общем, я съела чуть-чуть овсянки и взяла с собой хлеб с сыром, который потом у меня долго валялся в холодильнике, пока я его не выкинула. В общем, восемнадцатого сентября, пожалуй, был самый ужасный день. Я знала, что буду лежать, и всё же это было странно. Ты то спишь, то просто лежишь и думаешь о чём-то (или не думаешь, кто как). Я думала о хороших вещах, мне было не так уж и плохо. Самое ужасное, что иногда всё-таки приходится вставать с кровати. Как только ты встаёшь с кровати и идёшь в туалет, тебя начинает тошнить. Поешь – начинает тошнить. Я живу на одну палубу ниже, чем столовая, то есть мне нужно подняться по лестнице, дойти до этого зала, там что-то взять, съесть – и вот в этот момент ты понимаешь, как тебе плохо… И ты абсолютно беспомощен. Каждый раз, когда пытаешься встать, понимаешь, что это, скорее всего, закончится тошнотой. Поэтому я уже смирилась и практически весь день провела в кровати. Было очень тихо, и я понимала, что сейчас у всех то же самое, что они ничего не делают и стараются не шевелиться. Под всеми я имею в виду скорее экспедицию, то есть учёных, а команда, кажется, привыкла к этому. Не понимаю, как к этому можно привыкнуть. Но люди в столовой, например, готовили еду и подавали её абсолютно нормально. Они в этих условиях нормально функционируют. А я не могла выполнять свою работу. Некоторые журналисты, например, вообще впервые были на корабле, и я не представляю, как они это переносили. В этом деле всё зависит от опыта – некоторые мои коллеги функционировали как обычно, ходили на обед, заглядывали ко мне, спрашивали, не нужно ли мне чего, всё ли со мной нормально. Объясняла им, что для меня нормально при качке просто лежать. Надеюсь, меня поняли.

Потом мне пришло в голову, что можно было у доктора попросить пластырь от укачивания, но я всё ещё не попросила, вообще ни разу не разговаривала с доктором пока. Я даже не знаю, помогает пластырь или нет. Не видела, чтобы у кого-то он был. Но иногда в экспедициях их дают.

Никаких формальных объявлений не было, разве что каждый день в 11:30 нас оповещают, в какой мы географической точке, какая погода за бортом, что происходит. Можно было только слышать баллы этих волн: пять, шесть или восемь. Шторм длится уже несколько дней, и некоторые говорят, что это не шторм никакой, что это норма, мы просто идём по морю. По-моему, самый настоящий шторм. Всё сходится: и волны, и ветер, и осадки, и качка. Ещё нам сказали, что в этих условиях запрещено стирать в стиральных машинках, потому что от тряски они могут сломаться. И запретили выходить на внешние палубы.

Но с течением времени динамика была, хотя мне сложно оценить, это моё восприятие менялось или объективная реальность. Сейчас расскажу по порядку. Восемнадцатого числа я просто лежала весь день, было очень плохо. Девятнадцатого с утра я всё-таки встала на завтрак, смело пришла в столовую, съела целое яйцо, тост с маслом и поняла, что всё не так уж и плохо, по крайней мере сразу не тошнит. В этот день меня ни разу не стошнило, и это было прекрасно. Это верный признак: если ты сходил в столовую, значит, тебе не очень плохо. В тот день я ещё сходила на полдник в 15:30, а потом даже на ужин в 19:30 и съела там суп. На ужин обычно подают что-то поплотнее, но суп оставался с обеда. Поскольку на обеде я не была, съела вечером небольшую тарелку. Если ты нормально можешь есть, тебе не приходится себя заставлять, значит, либо ты нормально переносишь качку, либо уже и не качает. И причину ты не всегда можешь понять.

Двадцатое сентября. Это был хороший день, с утра стало понятно, что качает меньше. В 11:30 нам объявили, что волнение около четырёх баллов. А ощущалось это вообще как ноль, как будто никакой качки нет. И не только у меня, в тот день у многих было хорошее настроение, все работали. Можно было заниматься и физическим, и умственным трудом. Я вот физическим не занята, я читала что-то, помогала коллегам разобраться в их штуках. Это очень хорошее чувство, когда ты с утра просыпаешься и понимаешь, что сегодня наконец не качает. Мне кажется, людям, которые живут на суше, было бы полезно покачаться денёк, потом проснуться – и почувствовать разницу. Помню, что в этот день я прекрасно позавтракала, хотя уже и забыла чем. Потом пошла на беговую дорожку и, чтобы поддержать это хорошее настроение, включила новый альбом «Интуриста» «Незнакомка». Я решила прослушать его весь и параллельно ходить со скоростью 5 км/ч, это была имитация моей обычной прогулки в наушниках. Я запланировала делать это на протяжении всего рейса. Прослушала весь альбом, правда, песни перемешались, ну да ладно… А дальше весь день я могла нормально общаться с людьми, и все вокруг тоже были довольные.