Я же был обычным астрофизиком, который работал в рамках программы SETI – проекта, занимающегося поиском внеземных цивилизаций. Наша структура существовала уже несколько десятилетий, но сейчас Томас намеревался прекратить финансирование, считая, что ресурсы лучше направить на оборонное ведомство. Я учился в Принстонском университете – одном из самых престижных учебных заведений США, известном своими научными исследованиями и преподавательским составом. Моя докторская диссертация была посвящена звездообразованию в ранней Вселенной, и называлась «Процессы формирования звёздных кластеров и влияние межзвёздной среды». За годы работы я получил десяток премий и наград за вклад в науку, и проект SETI казался мне перспективным, особенно после того, как мы зафиксировали странные сигналы из созвездия Киля.

Созвездие Киля – это одно из самых ярких и интересных созвездий южного полушария неба. Оно содержит множество массивных звезд и объектов глубокого космоса, включая туманность Киля, в которой происходят активные процессы звездообразования. Туманность светится благодаря мощному излучению молодых звёзд и сверхновых. Особенностью этого созвездия является его обилие радиосигналов и вспышек гамма-излучения, что и привлекло наше внимание в рамках программы SETI.

– Привет, Томас, – сказал я, начиная разговор. – Давно не виделись.

– Привет, Эрик, – кивнул одноклассник. – Аж с окончания колледжа. Ты не изменился.

– Ты тоже, – ответил я. – Что закажешь?

Квэйт помедлил, задумался, а потом сказал:

– Кофе и кусочек творожного пирога.

– Отличный выбор, я тоже это возьму, – произнес я и позвал официанта.

Подошел чернокожий парень, который бросил на нас любопытный взгляд. Я сделал заказ, и он отошел на кухню.

Мы с Томасом начали вспоминать школьные годы – уроки, спортивные соревнования по регби, совместные рыбалки на озере. Это были простые и беззаботные времена.

– Я потом поступил в Гарвард, – с легкой гордостью произнес Томас. – Закончил финансы и менеджмент. Работал в крупных компаниях, пока не увлекся политикой. Теперь я в республиканской партии. А ты?

– Я всегда интересовался наукой, – пожал я плечами. – Астрофизика. Работа в Чили в обсерваториях.

В Чили находится одна из крупнейших сетей астрономических обсерваторий в мире. В пустыне Атакама расположены такие обсерватории, как ALMA (Атакамская большая миллиметровая антенная решетка) и Паранальская обсерватория, оснащенная телескопами VLT (Very Large Telescope). Уникальные климатические условия – сухой воздух, высота над уровнем моря и минимальное световое загрязнение – создают идеальные условия для наблюдений за звездами и галактиками. Здесь ученые со всего мира собираются, чтобы исследовать Вселенную в поисках новых открытий.

– Защитил диссертацию, потом меня пригласили в SETI…

– Ах, вот оно что, – протянул Томас, внимательно глядя на меня. – Понимаю. Я хочу закрыть финансирование, и тебя послали, чтобы меня отговорить, так?

– Ты попал в точку, – признался я. – И я хочу тебя отговорить от этого.

– Почему? Вы бесполезная организация. Никаких результатов, – хмыкнул Томас. – Десятки лет правительство вас финансировало – и где итог? Где инопланетяне?

Я знал, что мой одноклассник был практичным человеком. Он всегда хотел видеть конкретные результаты, и не в туманном будущем, а здесь и сейчас. Все циничные практики такие – они предпочитают вкладывать средства туда, где можно сразу увидеть отдачу. Иногда такие подходы даже полезны. Например, физики Третьего Рейха не смогли создать атомное оружие, поскольку для Гитлера это была слишком долгая и сложная задача, а ему требовался мгновенный эффект на фронте. В итоге у нацистов так и не появилась атомная бомба. Но сейчас другая тема и другое время.