Птица поежилась, вздыбила хохолок и произнесла:

− Это хорошее предсказание.

− Надеюсь, что так, − без особой уверенности проговорила я.

В отсек управления вернулись Татхенган и Ирлиса, и нам пришлось прервать разговор. Ирлиса была в длинном желтом платье. Ее руки украшали многочисленные золотые браслеты.

Я не могла не улыбнуться, глядя на их счастливые лица и смущенные взгляды. Было ясно, что они с пользой провели время.

− Мы помешали? – поинтересовался Татхенган.

− Нет, мы разговаривали. Ничего серьезного, − ответила я.

Султан проводил жену до ближайшего кресла, а сам подошел ко мне и, заглядывая в самую глубину глаз, спросил:

− Я правильно понял про Антич? Она у вас на корабле?

Я кивнула, соглашаясь, но вслух ответила совсем противоположное.

− Уже нет.

− А Анатабель, какую игру ведет она?

Конечно, сообразила я, откуда ему знать, что мы помирились.

− Никакую. Мы помирились. И кстати, пора бы за ней идти.

− Ты уверена, что это необходимо сделать?

− Конечно!

Султан отступил на шаг.

− Хорошо, вы вчетвером останетесь здесь. А я и Энрико сходим за ней.

Едва он это произнес, отсек огласился злорадствующим женским смехом. Больше всех испугалась Ирлиса. Она вскочила и бросилась к мужу.

− Здорово придумал, Татхенган! Уйти, оставить женщин и ребенка без мужской поддержки, − воскликнул голос.

− Кто это? – спросил султан, обращаясь к нам.

Но ответом послужил красноречивый жест Ирлисы, закрывающей свой рот ладонью. Но сам он все понял по ее глазам. Я тоже поняла, кто это, даже, несмотря на некоторое различие в голосах.

− Антич? – вставая с кресла, спросила я.

Но в отсеке был лишь ее голос.

− Лануф… У меня есть для тебя подарочек. Держи!

Я закрыла глаза, решив, что это как тогда – в зеркальной комнате − на пол упадет голова несчастной подружки. Ее подарочек упал. Но не на пол. На стол, на котором испуганно запрыгала Ворона. Звонкий звук заставил меня открыть глаза и повернуть голову. Это был перстень с зеленым эсмеральдом. От увиденного перстня лихорадочно забилось мое сердце и сбилось дыхание. Перстень подкатился к Вороне, вынудив ее отбежать на другой край стола.

− Кольцо! Кракр!..

− Что ты с ней сделала? – яростно выкрикнула я, глядя в потолок. Именно оттуда доносился голос Антич.

− Рассказала правду.

− Ты… Кто тебя просил? Что добилась своего?

− Почти. На войне все средства хороши, согласись.

Я вздохнула, напомнив:

− Но ты обещала, что не убьешь ее…

− А ты разве никогда не нарушаешь своих обещаний?

Ворона допрыгала до Нацтера, с опаской оглядываясь по сторонам и обнадеживая, прошептала:

− Она живая…

− Мерзавка! – закричала Антич. – Ты зря это сказала. Пойду, закончу свое дело!

− Не−ет! Антич! Не уходи, − я была в отчаянии.

Возникла пауза. Тишину нарушало лишь всхлипывание Ирлисы.

Ворона хотела еще что−то сказать, но Нацтер, предупреждая возникновение неприятных последствий из−за ее словоохотливости, схватил птицу за клюв. Она такого поступка с его стороны никак не ожидала, тут же присела, стала пятиться хвостом вперед, намереваясь вырвать из его рук самую болтливую часть головы.

− Тс−с, − прошипел Нацтер, отпуская клюв. Птица шлепнулась на заднее место и возмущенно защелкала. Затем, игнорируя предупреждение, прокаркала несколько раз. Нацтер одарил ее сердитым взглядом, и она присмирела, буркнув: «Унорихеор».

Я со вздохом опустилась в кресло и, склонилась, обхватив голову руками.

Татхенган продолжал обнимать жену, а свободную руку положил мне на плечо. Он хотел помочь, но не мог. Обстоятельства были выше его сил.

− Не плачь, Лануф. Все образуется, − утешая, проговорила Ирлиса.

− Ты плачешь, Лануф? – вновь раздался голос Антич. Кажется, она обрадовалась.