Лишь старец смог вывести его из этого состояния. Он приблизился почти вплотную и настойчиво предлагал ему еду. Затуманенные зрачки юноши постепенно обрели былую ясность, и Жалсан твердым взглядом посмотрел монаху в глаза. Вытащив из под одежд небольшой мешочек, он пересыпал в него предложенную прожаренную ячменную муку, осторожно налил в миску маслянистый чай, и с безразличным видом поставил продукты около себя, не притронувшись к пище. После этого старец начал растворяться в воздухе, и Жалсан снова утратил грань реальности. Он не замечал ушедшего за горизонт Солнца. Не обращал внимания на вспыхнувшие огни тысяч мерцающих ламп. Не видел он и Мимара, упавшего в беспамятстве на песок, бесчувственное тело которого унесли двое монахов спустя пять минут после провала испытания. Все это для Жалсана утратило смысл. Всего несколько часов отделяло его от заветной цели, и он спокойно провел их до самого рассвета, прислушиваясь к уже полюбившимся космическим композициям. Каждая клеточка его тела, каждая частичка души насыщались этими удивительными вибрациями, с которыми он сонастраивался на одну частоту, получая от этого сладостные наслаждения.

Жалсан вернулся в себя перед самым рассветом, когда над долиной забрезжил солнечный свет и зажег в его душе радость от предвкушения долгожданной встречи с настоятелем. Темно-фиолетовое небо величественно отображало на монастырских постройках свои краски, придавая их стенам таинственный вид. Хор послушников давно умолк, и лишь едва уловимая музыка ветра дарила просыпающимся обитателям монастыря свою чистую мелодию. За ночь тело мальчика изрядно остыло, и он поспешил закутаться в растрепанные ветром одежды. Из учебных корпусов начали показываться силуэты монахов, и с каждым разом у Жалсана замирало сердце, в надежде на то, что один из них окажется настоятелем. Но тот не спешил, и показался лишь тогда, когда над горизонтом появился край багрового Солнца. Жалсан распрямил плечи и приосанился. По телу прокатила теплая волна, наполняя его приятым трепетом.

– Ты доказал свою состоятельность, – восторженно поприветствовал его настоятель кивком головы, подойдя ближе. – Я много повидал на своем веку, но такого удивительного мальчика как ты вижу впервые. Теперь ты можешь подняться и пойти со мной. Я думаю, у нас накопилось много вопросов, которые нам не терпится друг другу задать.

Жалсан с замиранием сердца слушал монаха, но подниматься с песка не спешил. Он практически не чувствовал своих затекших конечностей, поэтому прежде стал аккуратно растирать их руками. Настоятель с пониманием ожидал рядом и не торопил парня. После небольших усилий Жалсан почувствовал приток теплой крови к конечностям, с новой силой разливающейся по венам. Через несколько минут он вытащить ноги из-под себя и осторожно ступил на землю.

– Я смотрю подобные практики для тебя не в новинку, – промолвил настоятель, одобряюще наблюдая за его действиями.

– Иногда у меня бывают такие длительные видения, – признался он, – что, когда прихожу в себя, вообще не чувствую свое тело.

– Это плохо, – покачал головой настоятель, – но не переживай, мы это исправим.

Юноша учтиво поклонился.

– Теперь можешь идти? – поинтересовался монах.

– Думаю, да, – кивнул Жалсан, осторожно делая первый шаг навстречу своему опекуну.

– Вот и отлично, – придерживая мальчика за руку, сказал настоятель. – Если еще чувствуешь слабость, можешь держаться за меня, в этом нет ничего зазорного. После своих подвигов можешь этого совершенно не стесняться.

Жалсан с удивлением взглянул на монаха.

– О каких подвигах вы говорите?