Оливера и на этот раз вернула к жизни судьба. Его до глубины души возмутило преследование проповедников истинной веры. Его долг перед Богом взять под свое покровительство хотя бы одного из этих мучеников, этих безвинных жертв произвола. В 1635 году он просил своего приятеля в Лондоне подыскать для церкви в Сент-Айвсе толкового проповедника, ибо, прибавлял он с убеждением:

«Постройка больниц снабжает удобствами тело, постройка храмов считается делом благотворительности, однако настоящим благотворителем, даже благодетелем является тот, кто заботится о снабжении пищей души – строит храмы духовные «.

Теперь о строении духовного храма он часто беседовал со своим приятелем Генрихом Даунхоллом, который появился в Сент-Айвсе и занял должность викария в местном приходе. О строении духовного храма он размышлял долгими зимними вечерами, творя беспощадный суд над собой, перебирая грехи своей молодости, перебирая в памяти те вольные или невольные отступления от истинной веры, которые он совершал. Он принялся серьезно и обстоятельно строить духовный храм внутри себя, без чего не может быть ни истинно верующего, ни истинной веры. И Бог не оставил его. Шаг за шагом, его душа возрождалась к новой, осмысленной жизни, выздоравливало тело вслед за душой, оставляли бессонницы, исчезали боли в желудке. Он ощущал, что Бог наконец снизошел в его сердце, будто в каменистой безводной пустыне дал испить каплю росы. Теперь он видел смысл своей жизни в том, чтобы прославить Бога, прославить словом и делом своим:

«Душа моя с первенцами Его, в надежде покоится тело моё, и, если мне выпадет честь прославить Бога моим делом или страданием, я буду счастлив».

И доброе дело нашлось, ибо тот, кто ищет, всегда находит его. Случилось так, что в 1636 году скончался его дядя Томас Стюард, родной брат старшей Элизабет. Он скончался бездетным и всё свое достояние оставил племяннику. Достояние оказалось немалым. В месте Или он владел довольно обширной усадьбой, и Оливер вдруг получил большой дом конюшней, амбарами и огородами, десятин сорок бывшей церковной земли, десятины четыре под пастбищами и лугами и право собирать церковную десятину. Бережливость и старательный труд могли принести с этих угодий от четырехсот до пятисот тысяч фунтов стерлингов в год. Для Оливера это было настоящим богатством. Он перебрался в Или вместе со старшей Элизабет, средней Элизабет и младшей Элизабет, незамужними сестрами и детьми.

Или располагался неподалеку от Сент-Айвса и Гентингтона. Имя Оливера Кромвеля уже было известно в округе, Не успел он обжиться на новом месте, как пришли к нему люди и попросили защиты от грабежа. Подобно многим горожанам и фермерам восточных и северо-восточных графств, жили они на болотах, которые принадлежали городским или сельским общинам и не подлежали отчуждению в частную собственность, подобно ближним и дальним соседям по сухим прогалинам между трясинами они пасли скот и запасались сеном на время холодов и дождей, когда болота становились опасны для жизни, ловили рыбу в протоках, стреляли болотную птицу. Алчные лорды нашли способ накладывать лапу на эти будто бы бесхозные, ничейные земли. В одиночку или составив компанию, вложив немалые земли, они прорывали каналы, очищали старые русла заболоченных речек и ручейков, сооружали дамбы и насыпи, прокладывали дороги, наводили мосты, то есть давали новую жизнь целому краю, однако давали они эту новую жизнь исключительно для себя, из собственной выгоды и без смущения, без капли стыда объявляли своей собственностью эти осушенные, чрезвычайно плодородные земли, лишая всю окрестную бедноту не только скромных доходов, но и самого пропитания, так что целые селения, прежде понемногу торговавшие зерном и скотом, опускались до нищеты, просили милостыню, покидали жилища, скитаясь в поисках работы, которую трудно было найти, оседали в трущобах Лондона, в портовых притонах, что представляло прямую угрозу общественному спокойствию и порядку.