Раскол в рядах представителей нации стал очевиден. Согласие между королем и парламентом всё ещё оставалось возможным. Оценив по достоинству это новое обстоятельство, король Карл сделал неожиданный хитрый дипломатический ход. Вы ненавидите Испанию, вы хотите войны, я готов воевать, – приблизительно такова была его мысль, – вотируйте налог на войну. Король Карл недаром учился, его логика была безупречной. Однако у представителей нации была своя логика, не менее основательная. Да, мы хотим войны с ненавистной Испанией, но ещё больше мы хотим устранить бедствия, причиненные Англии вашим отцом, устраним бедствия и отправимся на войну. Устранять бедствия, учиненные неудержимым отцом, королю не хотелось. Рассчитывая, по всей видимости, вызвать сочувствие представителей нации, он представил в палату общин ясный отчет о состоянии королевской казны. Из отчета следовало, что казна также находится в бедственном состоянии, и уж если начинать устранять бедствия, учиненные его неудержимым отцом, то начинать следует с королевской казны. Эта своеобразная мысль представителям нации не пришлась по душе. Понимая, что король все-таки должен на что-то существовать, они вотировали кое-какие субсидии, однако лишь одним годом ограничили королевские пошлины, прозрачно указывая, что сперва народные бедствия, а после них бедственное положение королевской казны. Палата лордов отказалась утвердить такое решение палаты общин, признав его оскорбительным, к тому же и в палате лордов нашлись неглупые знатоки королевских ордонансов и хартий, а по ордонансам и хартиям выходило, что прежде королевские пошлины утверждались на всё время правления короля, а не на какой-либо ограниченный срок. Тем не менее представители нации объявили, что они не отступятся от своих прав. В ответ король Карл объявил, что он уважает права представителей нации, но сумеет обойтись и без них. Двенадцатого августа он распустил представителей нации по домам.

Все-таки он не решился идти напролом. Чтобы несколько посгладить дурное впечатление от своей женитьбы на ревностной католичке, что тоже воспринималось как бедствие, он распорядился провести долгожданные процессы против папистов. Отныне католикам запрещалось без особого разрешения отлучаться от своего дома более чем на пять миль, им запрещалось носить оружие, их обязывали вызвать в Англию тех сыновей, которые обучались в католических странах. Это делалось явно. Тайно католикам разрешалось откупаться от охочих до денег духовных властей или испрашивать милость у самого короля.

Король начал двойную игру. Очень скоро это вышло наружу. Впечатление сгладить не удалось. Короля открыто обвинили в двуличии. Его репутация стала стремительно ухудшаться особенно после того, как Тайный совет предписал лордам-наместникам в графствах учинить принудительный заем с зажиточных подданных, которые будто бы по первому требованию обязаны помогать своему королю. Несмотря на угрозу Тайного совета разобраться с каждым, кто откажется делиться своими доходами с королем или хотя бы промедлит заявить свою преданность значительной суммой, жаждущих ни с того ни с сего помогать королю оказалось немного, суммы займа были собраны смехотворные, а о короле стали отзываться с легким презрением.

Тогда в пустой голове Бекингема созрела дурацкая мысль. Всем известно, что испанцы истребляют и грабят туземцах в колониях и награбленное добро, большей частью в слитках золота и серебра, отправляют в Испанию морем. Что из этого следует? Из этого следовало, по мнению первого королевского лорда, что не может быть ничего дурного в том, чтобы грабить испанские порты и испанские корабли, пополнять королевскую казну награбленным у испанцев награбленным ими золотом и серебром, на это золото и серебро снаряжать корабли, вербовать солдат и матросов, чтобы снова грабить испанские порты и испанские корабли и наполнять королевскую казну награбленным у испанцев награбленным ими золотом и серебром. Стоит только начать ограбление испанских грабителей, и замечательный процесс непрерывного наполнения королевской казны покатится сам собой, без малейших усилий со стороны короля, Тайного совета, министров, первого лорда и представителей нации, стало быть, процесс надобно начинать не откладывая.