Он ради тренировки взял неподвижную лягушку с оторванной задней лапой. Заклинание на восстановление оторванных частей тела требовали недюжинных сил, но для столь маленькой твари требовали лишь мимолетной усталости как после короткой легкой пробежки. Однако перепончатое создание не стало никак себя вести, так и оставшись недвижно лежать в ладони. Юноша попробовал еще сильнее подлечить ее, отчего зеленый прыгун стал немного ярче, словно помолодев, но все равно не зашевелился. Юноша вошел в тасурум и увидел, что жизнь уже покинула лягушку. Ее узор был безупречен, но в нем не было золотого потока пламени. Аврелиан заинтересовался и попробовал исправить это, положив лягушку на землю, после чего соединив ее с узором травы и направив немного жизни в нее, после чего разорвал их связь. Лягушка тут же упрыгала в другом направлении, а огонь в ней стал очень быстро расти, пока не принял нужные размеры. Аврелиан же побежал рассказать это своему учителю. Тот очень долго молчал с широко раскрытым ртом и немного дергавшимся глазом.

– Что-что-что-что-ЧТО ты сделал?! Воскресил лягушку?! Ты ничего не путаешь?!

– А почему Вы так думаете? – испугался юноша.

Целитель на несколько секунд отвернулся и посмотрел вдаль. Он рассеянно сказал:

– Потому что по-хорошему это невозможно. Может, тебе все же показалось?

– Нет, сэр, я понимал, что делаю, и все видел. В ней не было жизни, в этом я уверен наверняка.

– Я даже не знаю, что сказать. Вообще эти твои слова о потоке жизни звучат как-то странно… Но если работает, то возможно ты прав… Хотя с другой стороны… Не важно! Я поговорю с коллегами, и мы еще поговорим об этом с тобой. Но завтра тебе предстоит уже выбраться в поле. Герцог Расендский тоже прослышал о твоих талантах, и он хочет, чтобы ты не тратил его впустую.

Аврелиан кивнул. Его сильно смутило такое заявление, хотя и порадовало его самолюбие. Засыпал он со смешанными чувствами, которые заслонили собой даже предвкушение будущих свершений.

На следующее утро у шатра его уже ждал коренастый мужчина с широким лицом и хитрыми глазами верхом на рыжем коне, облаченный в оранжевую мантию.

– Хорошее утро, Аврелиан, – поздоровался тот. – Меня зовут Экзонис, нам с тобой сегодня предстоит веселая работа.

– Хорошее. А что мы будем делать?

– Наш неприятель решил сосредоточить силы, и укрепился на побережье. Это большая оплошность, но они пока об этом не знают, и мы должны объяснить им, почему это большая ошибка. Если ты уже готов, выдвигаемся прямо сейчас!

– Э, хорошо.

Они оседлали лошадей и двинулись из лагеря. Экзонис долгое время молчал, пока лагерь не скрылся за горизонтом.

– Я слышал о твоих великих способностях. Как ты смог так быстро освоить то, чему целители учатся чуть ли не всю жизнь?

– Я даже не знаю. Я был при смерти, и в какой-то момент почему-то у меня включился тасурум. А потом все как-то совсем просто пошло.

– Удивительно… Будь осторожен, парень, могущество – это очень опасная вещь. Но мне кажется, тебя ждет в любом случае великое будущее.

– Наверное, – сказал Аврелиан, и неподвижно уставился вдаль.

– Что тебя гложет?

– А? Да так, мелочи.

– А выглядишь так, словно у тебя убили всю семью.

Аврелиан от неожиданности так рассмеялся, что чуть не упал с лошади.

– Вообще-то так и есть, – наконец сказал он, и вмиг помрачнел.

– Ой!

До неприятеля они доехали в молчании. Скоро магам открылся вид их стоянки. Лагерь варваров решительно отличался от такового у имперцев. Дикари были тихи и строги, несколько сотен их солдат в ветвистых шлемах стояли ровными строями, шеренгами передвигавшиеся по площади лагеря, и только стук сапог нарушал мрачную тишину, да изредка это же делали их командиры, издававшие на их языке приказы.