Моя семейная жизнь дала трещину. Банально, досадно, да что уж теперь, раз так оно вышло.

Случается при работе с акриловыми красками добавить чуть больше воды, чем требуется, чтобы добиться прозрачности слоя. При высыхании такое покрытие трескается и отваливается с холста слоями. И тут уже ничего не спасёт – ни тщательно подготовленная и загрунтованная поверхность, ни высокая цена собственно, самой краски, ни талант художника.

Наши отношения с мужем, которыми я безмерно гордилась как в первую очередь дружескими, нежели любовными, повисли точно линялые тряпки вскоре после рождения Катьки. Сначала Сашка потерял работу и долго не мог устроиться на новую. Пару раз нарывался на обман со стороны работодателей, и тогда по вечерам было горько. Он едва не плакал, опустив свою большую голову мне в подол, я машинально трепала его по тёмным вихрам, из груди сочилось молоко, а в голове отчаянно пульсировала мысль – где бы добыть денег. Денег за квартиру, денег на памперсы, денег положить на счёт телефона, чтобы позвонить маме. Краски и кисти, любимое хобби, отдушина, были заброшены мной не то что в долгий ящик, а плотно уложены в коробку из-под обуви и задвинуты ногой под кровать – в буквальном смысле этого слова.

Я честно пыталась помочь Сашке найти работу, помогала составлять резюме, подсказывала, куда лучше поехать на собеседование в первую очередь. Он покорно брился, начищал до блеска ботинки, отправлялся в путь, захватив с собой положенный пакет документов.

После третьей неудачи растерянно произнёс:

– Но я же всё сделал, говорил, как ты велела… А почему же ничего не выходит?

Я опешила. Я не привыкла кому-либо «велеть». Наоборот, еще до свадьбы, Сашка брал на себя все решения, связанные с повседневными проблемами, и я привыкла ему верить и полагаться на его суждения. А тут мы словно резко поменялись ролями. И я была совсем не в восторге от такой перемены.

Одна Катька радовала – веселый солнечный ребенок, вся в кудряшках, так славно пахнущая, прилежно растящая зубы и осваивающая постепенно всю детскую нехитрую науку – переворачиваться, ползать, вставать на крепенькие ножки, гулить, лепетать, болтать. К году она побежала, и кудряшки ее собрались в маленькую толстую косичку. Ближе к двум заговорила полными предложениями, научилась включать компьютер и засыпать без соски.

К тому времени мои достижения свелись к тому, я ухитрялась приготовить обед из трех блюд, имея в распоряжении четверть курицы и вилок капусты. Еще я научилась до последней копейки торговаться на рынке, а все мои джинсы изрядно поизносились.

Устав от бесконечного дня сурка, я внезапно взбунтовалась и поступила на заочное отделение в местный техникум, осваивать профессию юриста, дабы взбодрить утомившиеся мозги.

И на первой сессии же встретила тебя. Забавно, правда? Вот почему человеку никогда не ясно с первой минуты, во что выливаются случайные встречи? Или так и суждено им остаться ничем, либо внезапно вся жизнь меняется с ног на голову.

Нет, это не была любовь с первого взгляда. И даже не со второго. Наша группа сложилась весьма разномастной – ребята из правоохранительных органов, получающие диплом ради новых звездочек на погонах, скучающие домохозяйки, студенты-очники, отчисленные с дневного отделения за неуспеваемость, и даже несколько рабочих с местного завода. Ну и я – ни то, ни се. И ты. Ты среди нас был самым старшим. Я никогда не отличалась способностью угадывать возраст, и сперва решила, что тебе лет 35—37. По сравнению с моими развесёлыми двадцатью четырьмя это, вкупе с резкими трещинками морщинок у глаз, казалось началом дряхлости. Постепенно выяснилось, что тебе уже 41 год, ты ветеран то ли афганской, то ли чеченской войны, и учишься у нас как льготник. Узнав эту информацию, я пожала плечами, и углубилась в постижение норм законов и статей Конституции.