– Так, не морочьте мне голову, Риган! О чём я говорил? – мужчина ещё раз передёрнулся, отгоняя навеянные студенткой страхи, и закаменел. На его стремительно багровеющем лице вздулись вены, на щеках заходили желваки, а сам магистр вдруг как-то подобрался, окинул взглядом Эйлис, застывших у выхода с полигона адептов, и сузил глаза. – Склепы и пещеры, говорите? Будут вам склепы. А сейчас марш отсюда, и чтобы не смели умирать в этом году, а то лично придушу!

Эйлис посетила столовую, радуясь, что не всё вкусное разобрали, перекусила и отправилась на следующую лекцию. Мэтресса Морин была в ударе, сыпала язвительными шутками, придиралась к стихийницам за слишком откровенные наряды, которые, кстати, из года в год были одинаковыми: облегающие штаны, рубаха на завязках и удлинённый жилет с разрезами по бокам. А после занятий, когда этот кошмарный день, казалось, подошёл к концу, Эйлис вызвали в кабинет декана. Она даже обрадовалась, что магистр Олсандэйр наконец про неё вспомнил, но, увидев недовольное лицо секретаря, приготовилась к худшему. И не зря.

– О чём вы думали, адептка Риган? – распекал Эйлис спаситель и по совместительству декан некромантов Нэйтон Олсандэйр. – Брать в руки неизвестные артефакты опасно! Неужели собственная смерть не научила вас осторожности?

– Простите, лорд Олсандэйр, – Эйлис и сама была не рада неожиданным свойствам артефакта, но кто мог знать, что всё так обернётся? – Я думала это амулет правды.

– О, конечно, амулет правды, – мужчина побарабанил пальцами по столу из белого тисса и откинулся на спинку кресла, обитого светлой кожей василиска. Эйлис заплатила за перчатки целых два флорина, сколько же стоила обивка такого массивного кресла? – Вы слышали о Меоллане?

– Д-да, – шёпотом произнесла Эйлис уже догадываясь, что влипла по самые кончики ушей.

– Все созданные этим древним некромантом артефакты имеют дополнительные свойства, – продолжил декан, прикрыв глаза. Эйлис невольно подумала о том, зачем он отрастил эту нелепую бороду. Нет, стрижка Олсандэйру определенно шла, но неровная курчавая борода лопатой смотрелась нелепо. – На некоторые он наложил проклятье, чисто из вредности – чтобы потомки помучились.

– Проклятье? – спросила девушка, сжимая браслет. С виду – обычная безделушка, на любом рынке уйма таких: два переплетённых узелками шнурка с глянцевыми бусинками в серединке.

– Как только вы коснулись артефакта, в вашу ауру вплелось сложнейшее заклинание истины. Оно успело закрепиться и сегодня распространилось на всех, кто оказался рядом с вами, – мужчина встал и отошёл к окну, прикрытому некрасивыми коричневыми шторами. – Теперь вы не сможете солгать, и вам никто и никогда не скажет ни слова неправды.

– Что же в этом плохого? – Эйлис выдохнула с облегчением.

– Вам ещё придётся познать на себе всю горечь правды, адептка Риган. Но помните, это только ваша вина, – некромант нахмурился, глядя на девушку, явно не понимающую, чем ей грозит проклятье. Алант Меоллан был одним из сильнейших магов прошлого тысячелетия, но и характер у него был под стать.

– Наказания не будет? – уточнила Эйлис недоверчиво.

– Ваш артефакет заставил магистра Партлэна прилюдно признаться в страхе перед танцами, мэтра Лаогэра – в любовных чувствах к одной из учащихся, а мэтрессу Морин – в предвзятости при выставлении оценок. Наказание само найдёт вас, адептка Риган.

– Так я пойду? – еле слышно поинтересовалась девушка, боясь спугнуть неожиданную удачу.

– Да, конечно, можете вернуться в свою комнату.

Эйлис сбросила тяжёлый плащ, подбитый мехом калана, и рухнула на постель – сил не было даже на то, чтобы принять ванну. После того как свойства проклятья перестали быть секретом, на девушку ополчились не только преподаватели, но и студенты. Сейчас Эйлис вполне понимала древнего некроманта, не желавшего общаться с миром. А кто бы захотел выслушивать скабрёзные шуточки и намёки на неприличную связь с деканом?