– Почему она ничего не говорит? – Чейн с беспокойством следил за моими движениями. – Почему ты ничего не говоришь? – спросил он теперь напрямую.

Я яростно открыла рот и закричала. Но прозвучало лишь «пфт», а в остальном тишина. Из глаз потекли слезы. Как же это все по-идиотски! Все это. Пиас. Вирус. Чейн. Тартар. Наши родители. Мэдокс. Я захныкала, пытаясь удержать свой нервный срыв, но желчь поднималась все выше к горлу. В конце концов, я согнулась, упала на руки и вцепилась пальцами в грязный ковер.

– Мы не знаем этого, – объяснил за меня Эш. – Она прибыла уже такой. Не может говорить, была бледная и почти не двигалась. Должно быть, что-то случилось перед тем, как она попала к нам. Эйдж сказал, что ее магия заблокирована. Мы подумали, что ты, возможно, сможешь помочь ей.

Я не видела реакции Чейна. Правда, уже через несколько секунд, в течение которых я перебирала свои панические мысли, его ноги появились в поле зрения. Он упал на колени рядом со мной. Мягко, почти застенчиво взял мое лицо в руки и повернул к себе. Я сопротивлялась, но он держал крепко, и моя челюсть хрустнула. Как бы хотелось сейчас выкрикнуть ему в лицо какое-нибудь оскорбление.

– Ш-ш-ш, – тихо утешал меня он. – Успокойся, Ворриор. Думаю, многое в рассказе Сейлора звучало не очень корректно. Сделай еще один глубокий вдох. Мы объясним тебе все это еще раз, хорошо?

Я беспокойно кивнула, даже если меня чуть не стошнило.

– Покажите ей книгу, – попросил он братьев. Я отвернулась, больше не желая чувствовать на себе прикосновение Чейна, и он позволил мне это сделать.

Эш принес толстую книжку, открыл и положил ее перед нами.

– Ты знаешь что это? – спросил Чейн.

Я задумчиво посмотрела. Дышать было тяжело, в голове все грохотало. Несмотря на очевидную старость, бумага выглядела как новая. Буквы были написаны так плотно, что мне захотелось рассмотреть их под микроскопом. Я взяла обложку указательным и большим пальцами и посмотрела на название. τους θεούς

– Tous Theous, – мысленно перевела я. С греческим дела у меня обстояли неважно. Ладно, на самом-то деле я запомнила только ругательства, но их и так каждый ребенок богов знал. Эта книга была обязательной программой, как Библия у людей, а самым маленьким ее читали в качестве сказки на ночь. Зевс сам эту книгу и написал.

– Это писание о богах, повествующее обо всем, вплоть до последних восьмидесяти лет.

К чему он ведет? Я открыла книгу. Исписанные страницы были слишком белыми и слишком яркими.

Чейн серьезно посмотрел на меня.

– Прочти раздел пятьдесят восемь, 1с. Тогда ты поймешь, что мы тебе не лжем.

Я бы предпочла, чтобы это было ложью. Всяко лучше, чем такая правда. Уголки губ дрогнули, а под мышками проступил холодный пот. Я вздрогнула, когда взгляд скользнул по страницам, и начала читать.

Ранее Зевс проклял свой собственный род. Танталидов. Проклятие действовало, пока его потомки были живы. Оно состояло в том, что каждый из его потомков будет убивать членов семьи, таким образом таща на себе цепь насилия и вины перед своим родом. Проклятие закончится лишь тогда, когда прервется последняя нить судьбы Танталидов.

Там все было не очень ясно, но я поняла, что имелось в виду. Должно быть, речь шла о Чейне. Я уставилась на зеленоволосого бога. Я знала этот отрывок. Разумеется, я его знала. Даймонд заставляла меня учить наизусть целые страницы. Этот текст был настоящим. Они мне не лгали.

– Ворриор, Ворриор, не падай в обморок!

Я захлопала глазами, перед которыми танцевали черные точки. Чейн влепил мне пощечину, которую я едва почувствовала.

– Тебе срочно надо обследовать ее, Чейн, – с беспокойством сказал Эш.