– С чего ты взял?

– Только южане так говорят. Моя зазноба… Она… смелая, ответственная и заботливая. А ещё очень красивая.

Я примерила к себе каждый из этих эпитетов и кроме красоты, которая даже под внешностью Майры Сидус, не была моей, ни один из них не подходил. Потому что я ужасная трусиха, которая всю жизнь сбегает, вместо того чтобы дать бой. И разве я ответственная? Я бросила своих приёмных родителей, когда они узнали, что я не их дочь, потому что боялась инквизиции, и с тех пор не отправила им ни весточки. И Ролану перед побегом из ковена тоже не сказала ни слова. В общем-то и забота о других мне не свойственна. Все мои мысли всегда направлены на выживание.

И только слепец или дурак мог бы заподозрить во мне все эти возвышенные качества. Возможно, я зря защищаю его привязанность к Майре Сидус, потому что сердце его на самом деле принадлежит другой девушке. Той самой – смелой, ответственной и заботливой красавице, ждущей его где-то в столице.

 – Элла, всё в порядке?

– Да, – ответила я, прогоняя неприятные мысли.

– А у тебя есть кто-то… тебе не безразличный? – спросил он, поглядывая на меня искоса.

Я пожала плечами.

– Теперь уже и не знаю. Но ещё недавно я думала, что он есть.

– И что же, он оказался негодяем?

Я усмехнулась.

– Это спорно, кто из нас больший негодяй.

Когда мы доехали до моей покосившейся избушки, сегодня почему-то выглядевшей немного ровнее, все мышцы в моём теле с непривычки ныли. Я давно не каталась на лошади и ещё дольше не лазила по деревьям. И уж тем более с них не падала. Кряхтя не хуже Гункана, я с трудом спешилась, погладила свою кобылку Нефелу по пегому бочку и собиралась попрощаться с Роланом, но он зачем-то повёл обеих лошадей к забору и привязал за поводья.

– Ты же вроде куда-то спешил, – сказала я настороженно.

– Да, и только что туда прибыл. Пройдёмте, уважаемая Маринэлла Гор, зельевар в третьем поколении. – Он махнул рукой в сторону кабинета, откуда с любопытством выглядывал Гункан. Правда смотрел он не на нас, а на неухоженные кусты сирени, росшие справа от дома. Я прищурилась и заметила стоявшего там чёрного, холёного пса. Его короткая, гладкая шерсть лоснилась на солнце. Я искренне удивилась его размерам: таких крупных собак мне раньше видеть не приходилось. Пёс был не меньше аршина в холке. Заметив наше приближение, он зашуршал ветками и скрылся в зарослях.

– Ну, и что ты хотел? – спросила я, усаживаясь на свой табурет и размышляя о том, что неплохо бы заменить его на нормальный стул со спинкой, когда заработаю денег.

Ролан присел на второй, напротив меня, и я тут же почувствовала себя на инквизиторском допросе. То, от чего я так долго бежала, настигло меня совершенно неожиданно.

– Утром ты спрашивала, почему я выбрал именно тебя и зачем мне твоя помощь в сборе трав. – Он замолк, дождался моего кивка и, получив его, продолжил. – Инквизиции нужна твоя помощь в расследовании преступления, Элла.

По моей спине пробежал холодок. Другими словами, сегодняшняя поездка была только разминкой и мне предстояло позориться перед ним ещё много дней подряд.

– Я отказываюсь, – ответила я твёрдо. – И на этот раз тебе никакой кофе не поможет. Нет, Ролан. Нет.

– Это не просьба, Элла. Это приказ.

– Но почему именно я?! – Я вскочила с табурета. И он отлетел в сторону, чудом не переворачиваясь.

– Потому что ты единственная ведьма в городе.

– Не ведьма, а зельевар!

– Ве-едьма, ещё кака-ая ведьма. И если ты мне откажешь, я могу начать задумываться, почему дама в твоих летах так молодо выглядит. И почему потомственная зельеварка не отличает пёсью вишню от бешеной и не знает, зачем используется аконит.