Девушка брошенным мешком упала на грубо сколоченную лавочку, приютившуюся рядом с деревянным домом. Прислонилась спиной к бревнам, еще хранившим тепло солнечного дня и не заметила, как задремала.

Сколько она проспала, Алена не знала. Проснулась от того, что кто-то настойчиво тряс ее. Потянулась, застонала от боли, пронзившей мышцы, не привыкшие к подобной нагрузке. Встала, хотя едва держалась на ногах от усталости и чуть было не села снова от неожиданности.

Перед ней стояла высокая, худая как жердь старуха, опиравшаяся на деревянную клюку. Длинное украшенное богатой вышивкой платье опускалось до земли. С тканого пояса свисали многочисленные обереги – фигурки лошади и утки, незнакомые символы, заключенные в круг. Прядь седых волос выбилась из-под платка, упала на покрытое морщинами лицо, но незнакомка не заметила этого.

Гостья чувствовала себя экспонатом музея под внимательным немигающим взглядом пожилой женщины.

– К добру или к худу? – спросила последняя, не скрывая любопытства.

– Не знаю, бабушка, – ответила Алена. – Вы правда реальная? Не привиделись мне?

– Живая, – неожиданно улыбнулась старуха. Морщинки лучиками разбежались от водянистых почти прозрачных глаз. – Уж и не думала, что доживу…

О ком говорила незнакомка, Алена не поняла, а переспрашивать не стала. За несколько дней, проведенных в лесу, она уже перестала чему-либо удивляться. Хозяйка, несмотря на кажущуюся немощь, тоже не выглядела испуганной, и девушка решилась.

– Бабушка, помогите, пожалуйста. Я больше не знаю, кого просить. Я могу убрать в доме, принести воды – все, что угодно, только помогите.

– Пойдем в избу, там расскажешь, – произнесла старуха. Толкнула массивную деревянную дверь и скрылась внутри. – Проходи, не стесняйся.

Алена никогда не была религиозной, но непроизвольно осенила себя крестным знамением и только после этого вошла внутрь. Осмотрелась. Большую часть жилища занимала белая русская печь. Гостья такие только в учебниках по истории видела и помнила по рассказам бабушки. У самой Евдокии Макаровны газовое отопление стараниями сына появилось одной из первых в селе.

Свет едва проникал в крошечные оконца, затянутые то ли полупрозрачной тканью, то ли чем-то еще. Стол, две узких лавки, одна широкая у стены и многочисленные пучки растений, свисавших с потолка, составляли все внутреннее убранство дома.

– Садись, рассказывай.

Что-то в спокойном голосе хозяйки дома заставило Алену подчиниться. Она села на край скамьи, сложила руки на коленях, торопливо пересказала историю знакомства с Ветром. О том, как появилась здесь, умолчала, справедливо опасаясь, что ее примут за сумасшедшую.

– Во дворе кадка с водой. Ополосни руки и возвращайся, – приказала старуха. Будто ничего не слышала, продолжала хлопотать у плиты. – Рушник в сенях возьмешь.

Девушка снова не стала возмущаться. Вышла на улицу, обогнула дом, во дворе нашла старую деревянную емкость с водой. Умылась и поспешила обратно.

На столе лежал хлеб, сало и зеленый лук. Небогатый ужин, но Алена и этому была рада. Стыдно признаться, но на какое-то время она совсем забыла о своем новом знакомом. Все мысли ее были заняты только едой. Несмотря на голод, старалась есть не спеша, медленно пережевывая каждый кусочек. Простая пища казалась вкуснее самых изысканных блюд, которые она пробовала в столичных ресторанах.

– Спасибо вам, – Алена встала из-за стола и поклонилась. – Как я могу к вам обращаться? Как вас зовут?

– Найденой кличут и ты так зови, – отозвалась старуха.

– Вы поможете мне, бабушка Найдена?

– Отчего же не помочь? Помогу. Я, почитай, здесь три десять лет живу, лес мне доверяет. Отыщем твою пропажу, – обнадежила хозяйка и тут же вернула с небес на землю. – Завтра на рассвете пойдем.