На секунду Сергея пронзил яркий флешбэк – он, семилетний мальчуган, стоит посреди скотобойни отчима. Суровый отчим пытался вырастить из пасынка настоящего мужчину и посчитал этот нежный возраст подходящим, для того чтобы показать будущему защитнику Отечества смерть. Именно тогда этот запах и врезался Сергею в память. Сейчас в салоне бизнес-джета пахло так же, как тогда, на скотобойне. Пахло кровью. Пахло смертью.

Картину дополняла могильная тишина. Обычно пассажиры не засыпают через пять минут после взлета. Обычно в салоне звучит музыка, слышны разговоры, смех, споры бизнесменов или политиков, звон бокалов и другой посуды. Обычно по салону порхают вездесущие бортпроводницы. Сейчас же был слышен лишь мерный шум двигателей в хвосте да свист вентиляции.

Сергей еще не видел, что именно творится в салоне – перед ним была преграда в виде плотной двустворчатой шторы, отделявшей его от головной части. Но что-то подсказывало второму пилоту, что, отодвинь он эту штору, и с его миром случится нечто непоправимое.

– Ну что там? – послышался голос первого пилота из кабины. – Они что, уснули там все?

Сергей сделал два шага к шторке. Он и сам не понимал, зачем делает это – все его инстинкты вопили, кричали благим матом, заставляя его вернуться в кабину, запереться там и запросить экстренную посадку на ближайшем аэродроме. Но что он скажет командиру? Что ответит диспетчеру, когда тот спросит о причинах нештатной ситуации? Нет, он должен увидеть все своими глазами, должен понять, что происходит, и только тогда…

Еще шаг – и Васнецов оказался прямо перед шторой. Он осторожно отогнул одну из створок и отшатнулся. Сперва ему показалось, что слишком уж разбушевавшаяся фантазия сыграла с его разумом очень злую шутку. По какой-то неведомой Васнецову причине он увидел весь салон в красном цвете. Этот цвет был практически везде, словно какой-то безумный художник-экспрессионист поливал первые попавшиеся ему предметы интерьера красной краской прямо из банки. Пол, потолок, иллюминаторы, широкие спинки кресел белой кожи – все было в красных подтеках. Кто и когда успел перекрасить салон? Это что, шутка такая? Странные бизнесмены решили так почудачить? О-о-о нет, шепнуло правду его подсознание. Это не краска. Это кровь. И она повсюду.

Словно в бреду, Васнецов отодвинул штору и медленно прошел в салон. На автомате он схватился за спинку ближайшего кресла, но тут же отдернул руку – она попала во что-то горячее и липкое. Сергей с ужасом посмотрел на трясущиеся пальцы – они были в крови. Почти не дыша, перевел взгляд на кресло. В этот же миг самолет накренился, меняя курс, и, повинуясь силам гравитации, под ноги второму пилоту грузно свалилось обезглавленное тело. Синхронно первому телу с двух кресел, располагающихся в центре салона, вывалилось еще два, завалив собой проход в хвостовую часть.

Странно, но вся эта картина не вызвала у пилота отторжения. Мозг словно отказывался верить в реальность увиденного. Страх накрыл Васнецова, лишь когда самолет медленно выровнялся и накренился на другой борт. Очевидно, потребовалась корректировка курса на эшелоне. Нет, рухнувшие в проход тела никуда не делись, а вот их головы от такого маневра тремя неровными мячиками перекатились слева направо, да так и замерли у правого борта. На Васнецова уставились чьи-то остекленевшие глаза, полные удивления. Казалось, оторванная, да-да, именно оторванная от тела голова покойника удивляется такой реакции пилота.

«Тебе разве не странно наблюдать меня тут, на полу, Васнецов? Отдельно от тела? Сережа, да что ты за человек-то такой? Может, все же наберешься храбрости и выяснишь, что тут произошло?» – вопрошала в воображении второго пилота усатая голова покойника.