Так было много лет. Я правил в своей корпорации, Ада правила в этом доме. Ничего не менялось и возможно долго бы не поменялось, если бы не горничная, что так любит читать, а теперь ещё оказывается, плохо слышит.

Я усмехнулся. Тут есть чему усмехнуться.

Странная, смелая, она мыла в ванной полочки, пока Ада пыталась в который раз вернуть наши отношения. А я, в который раз дал понять, что такого возврата никогда не будет.

Смешно и интересно.

Ада забывает обо всём, когда командует прислугой. Наслаждается властью, и даже не замечает, как показывает своё истинное лицо.

Если раньше, я не обращал на это внимание, то сегодня, в тот момент, когда она так пронзительно закричала, я понял, как далеко она зашла.

Девушка, на удивление, даже не испугалась.

Я смотрел на её лицо, на движения. Ничего подобного. Кажется, даже улыбка мелькнула на её губах. Эти короткие мгновения. Такие необычные. Никогда не думал, что стану наблюдать за тем, как ведёт себя обыкновенная горничная.

Несколько секунд, быстрый взгляд, и эта девушка снова исчезла, оставив меня наедине с моей женой.

- Зачем ты так? – сказал я.

- Я не допущу этого, - Ада всё ещё в состоянии внутренней ярости.

Видно пытается унять её, но не получается. Кипит и кипит. Она застилает ей глаза и сквозь пелену этой ярости, ей самой уже трудно пробиться. Даже в желании быть для меня привлекательной, она не умеет совладать с собой.

- Покинь мою комнату, - говорю тоном, не терпящим возражений.

Ада послушно удаляется, понимая верно, то что хочу сказать.

Вот почему я не хочу сюда возвращаться. Потому что давно не чувствую этот дом. Тут есть моя дочь, но нет ничего другого. Нет атмосферы, нет любви… и нет никого, кто заставил бы меня возвращаться сюда вновь и вновь.

Эта потребность проходит мимо меня.

8. Глава 3

Вечером в большой гостиной, моя маленькая Роза, в голубом платье сидит за фортепиано.

Она играет плохо, но я говорю что хорошо. Не люблю её расстраивать. А вот преподавателя по фортепиано придётся расстроить. За такие деньги, какие я плачу, уже и шимпанзе должна бы заиграть, не то что ребёнок шести лет. Моцарт, в четыре уже что-то сочинял.

Ада на диване листает журналы. Она старается не мешать, когда я слушаю, как музицирует моя дочь.

Наконец скрипучая мелодия, от которой мурашки бежали совсем не от удовольствия, закончилась, и моя прекрасная Роза встала, поклонилась и я конечно похлопал.

- Ты настоящая музыкантша, - сказал я и протянул ей руку.

Мой ангелочек, тут же подбежала. Упала рядом со мной на диване и обхватила рукой.

- Папа, почему ты так редко приезжаешь, я бы хотела, чтобы ты был здесь всегда.

- Милая, папа должен работать, - не отрываясь от смартфона, проговорила Ада.

- Да, я дожжен работать много, много.

- Но ведь у нас и так всё есть, зачем нам ещё что-то?

- Чтобы было ещё на завтра, послезавтра и много дней вперёд.

- А так, я никогда не смогу тебя видеть.

- Я обязательно буду приезжать, - потянул я дочь к себе и поцеловал в пухлую щёчку.

В гостиную вошла Тамара, элегантная и статная. Время идет, а она не меняется. Остановилась возле Ады и тоном, ошлифованным годами, произнесла:

- Вы желали меня видеть?

- Ах, да, я хотела сказать, чтобы вы нашли новую горничную, вместо той новой, что убирает в комнатах, - сказала Ада, так просто, словно попросила поменять чашку.

Тамара слегка нахмурилась, практически незаметно, но я увидел. Секундное замешательство.

- Вас не устроила её работа?

- Да, меня не устроила её работа, - сказала Ада и посмотрела на экономку, давая понять, что вопросы тут вообще неуместны.

- Хорошо, завтра я подыщу новую горничную, - сказала Тамара, с едва уловимым недовольным вздохом.