Сама направилась в ванну смыть с себя усталость дня и грязь Мрачного удела.

Стоя перед зеркалом, сбросив служебную одежду в корзину для белья, я пытаюсь узнать в девушке из отражения Мэри. Ту самую смелую девчонку, которая считала, что справится со всем. Но не справляюсь. Мне страшно.

Проше договариваться о незаконной поставке продуктов или лекарств, воровать жетоны и пропуска, добиваясь блага, чем решать житейские вопросы. Завтра надо встретится с мамой. В голове не укладывается, что ей сказать? Вдруг она останется непреклонной.

А Дениска? Почему Веслав хочет отправить его к другим людям, когда взял за него ответственность в Мрачном уделе? И что будет с нами? Что будет, когда я приду к нему ночью?

Горячая вода обволакивает тело и дарит чувство защищенности. Мыло с ароматом лаванды смывает серую пыль дороги, а бальзам для волос приводит в порядок мои спутавшиеся сухие локоны каштанового цвета.

После душа я заворачиваюсь в длинное полотенце, чищу зубы угольной пастой и сушу волосы встроенной трубой-феном. Ванная комната находится далеко от гостиной, да и машина работает негромко. Надеюсь, никого не разбудила.

Сейчас я впервые могу рассмотреть разбитый висок. Рана уголком распарилась от воды. Я смазываю ее живительной мазью и заклеиваю пластырем. Надеваю свежую белую сорочку с длинными рукавами-воланами и сдаюсь. Страшно хочется спать.

Дверь нашей с Веславом комнаты справа от ванной. Я тянусь к ручке и на выдохе нажимаю на нее. Но внутри свет давно погас. Мой супруг спит на левой стороне огромной кровати, лицом от середины к окну. Одет в белую футболку, одеяло натянуто по пояс. Трубки, расположенные на плечах, просвечивают неоновыми огнями красного и голубого цветов. Никогда не видела откуда они идут, но как будто существуют только от плеча и над ключицей.

Я захожу в комнату очень тихо. Закрываю за собой дверь так аккуратно, насколько это возможно. Затем на носочках делаю шаг, другой и…

– Зашторь окно, – шепчет Истров, не открывая глаз. Голубой свет улицы освещает комнату. Я киваю, пусть бион и не видит, – Плотно, чтобы не было света.

– Хорошо.

Я выполняю его просьбу. Закрываю шторы, свожу их друг к другу и поправляю по сторонам. В комнате становится темно, хоть глаз выколи. Если бы не тонкие трубки под футболкой Веслава, я бы не имела ориентиров куда идти. Но дохожу почти наощупь. Касаюсь вытянутыми руками постели, обхожу и ложусь со своей стороны. Не дышу, смотрю в потолок и сливаюсь с электронными звуками тишины.

Кровать скрипит, мужчина поворачивается и склоняется надо мной черной могучей тенью. Я слышу его тяжелое дыхание, разливаю очертания лица от тусклого света труб и чувствую, как рука мужчины сгребает угол одеяла с моей стороны.

– Ты боишься? – Шепчет он с заботой.

– Немного.

– Ничего не бойся, когда ты со мной, Маша. Я не причиню тебе зла.

Он выдыхает эти слова в мои губы, сдергивает одеяло в сторону и так же резко сминает длинную сорочку, задирая выше. Горячая ладонь мужчины скользит по бедру, сминая и смакуя бархатистую кожу.

– Ах, – вырывается из груди, когда бион заводит мою ногу себе за спину. Веслав располагается на мне, настойчиво разводя ноги в стороны. Так я впервые чувствую его нарастающее желание под тканью одежды, сигнал нашей неизбежной близости.

Я замираю. В полном мраке кажется, что глаза биона прожигают меня. Мгновение мучительного ожидание расходится электрическим током, наполняется тянущим напором желания. В тишине матрас кровати предательски от любого движения. Я стараюсь не шевелиться и едва дышу, когда Веслав прижимается к моим губам жарким влажным, глубоким поцелуем. Мягкие губы распаляют желание, них живота сводит от истомы. Военный пытается быть аккуратным, его напряжение чувствуется в каменных мускулах, в утробном хрипе и контроле. Но несмотря на попытку контроля, я чувствую отголоски грубости и силы в его руках, напоре, в том, как он сминает мое тело, будто пытается врасти и прочувствовать каждый сантиметр желанной женщины.