– Проходите, – велела белая дама.

В дом их не пригласили, велели ждать. Ксюха озиралась. Анна рассматривала окна в мелком переплете деревянных рам. На каждом стекле оказалась наклеена цветная картинка. Ребятишки, наверное.

Анна поймала себя на том, что все время что-нибудь домысливает. Куда подевались люди? Хотя с утра все, разумеется, на работе. Чего она себе опять придумывает?

– Вот, – вынесла пекарка и сунула Ксюхе в руки пакет с двумя булками. – Я через день пеку. Завтра не приходите. За молоком пойдете?

– А к кому, подскажите, пожалуйста.

– Через два дома свернете направо, там будет синий забор, как у меня. Скажете, Татьяна послала. Да поспешайте. Нечисть сегодня всю ночь куролесила. Спят, да скоро просыпаться начнут. Идите, себе.

– Кого это она нечистью обозвала? – взъелась принципиальная Ксюха, когда они вышли на улицу.

– Обычно, так называют молодежь. А может, местные алкаши? Откуда я знаю.

За поворотом открылся широкий перекресток почти площадь, посреди которой раскорячилось кирпичное сооружение с косой передней стенкой, прикрытой железными створками.

– Это че? – остановилась Ксюха.

– Ты чего пугаешься?

– Не знаю. А это че?

– Деревенский колодец. Открываешь створки, набираешь воду, потом закрываешь створки, чтобы мусор не набился. Смотри.

К сооружению подошла тетка в байковом халате и проделала все в точности, как сказала Анна, подцепила ведра на коромысло и пошла обратно.

– А это она че? – удивилась Ксюха.

– Воду понесла. Ты никогда не была в деревне?

– Неа.

– Где тут синий забор?

– Вон, – мотнула Ксюха сумкой с хлебом.

Они свернули в сторону невысокой изгороди из жердей. Дальше поднимался синий железный бастион молочницы. За деревянным заборчиком землю сплошь покрывали сухие стебли полыни. В них кто-то копошился. Анна присмотрелась. Сквозь заросли пробиралась Полина. Старика видно не было. Девчонка заметила Анну, пошла быстрее. Милое личико. Высоко вздернутая верхняя губа придавала ему не детского шарма, а ресницам позавидовала бы любая гламурная дива.

– Привет, – остановилась Анна.

– Ты моя мама?

– Нет. Я не твоя мама.

Девочка заулыбалась как вчера и протянула руку. Анна тоже потянулась поздороваться. Но тут ее толкнули. Это Ксюха запнулась и зацепила Анну тяжелым пакетом. Пришлось ловить Ксюху за локоть, чтобы не упала. Оказалось, юная помощница умеет ругаться не хуже прораба на стройке.

– Хватить. Ну, хватит же! – прикрикнула на нее Анна. – Сама запнулась. Под ноги смотри.

Ксюха наконец успокоилась. Анна обернулась к девочке и успела поймать жуткий полный ненависти взгляд. Будь Ксения почувствительнее, наверное, умерла бы на месте. Полина, молча развернувшись, исчезла в зарослях полыни.

Молоко долго ждать не пришлось. Юркая невысокая женщина с плосковатым смуглым лицом вынесла им трехлитровую банку, укупоренную полиэтиленовой крышкой да велела поспешать.

– Идите, а то эти просыпаться начали.

– Кто – эти? – спросила Анна.

Женщина захлопнула ворота, не сказав больше ни слова. Аня взяла пакет с банкой. Ксения пошла вперед, убыстряя и убыстряя шаг. На околицу они выскочили чуть ли не бегом.

– Ты куда несешься? – попыталась остановить девушку Анна.

– Не знаю, – обернулась та. – Плохо там. О, смотрите.

Метрах в пятидесяти от них по дороге тащилась целая процессия. Человек пять или шесть в оборванных серых рубахах до колен медленно шагали гуськом. Первый дошел до границы деревни, обозначенной двумя полосатыми столбиками, и встал, будто уперся в стену. С остальными произошло то же самое. С такого расстояния лиц было не разглядеть. Они все показалась Анне похожими как братья.