Родион и Тамерлан молча слушали, Ворон иногда присвистывал, а Родион прихлопывал в ладоши.

– Здорово у вас получилось! – искренне похвалил Родион, когда трио закончило песню.

– Могём, когда захотим, – ответил Тимофей.

Выпили ещё по стопке. Затянули “Ой, мороз…”. Затем исполнили “Из-за острова на стрежень…”, “Ой да не вечер…”, “По Дону гуляет…”. Подпевал и Родион в тех местах, где знал слова.

– А что, – спросил он, когда закончили очередную песню, – далеко ли отсюда ближайший населённый пункт?

– Леспромхоз “Красные ёлки” в полусотне вёрст отсель будет, по тайге, – осведомил Тимофей, – Тут не то телевизор, тут и радио не разговаривает. Да и на кой тебе? Всё, что нужно, каждую неделю сюда завозится: поесть, попить, покурить, газеты даже. Мотька самогонку варит бесперебойным образом. А если чего особо надо, так заказать можно. Зато природа здесь сказочная. На охоту со мной ходить будешь, а то на рыбалку.

– Рыбалка – это хорошо. Главное, чтобы крыша не съехала от такой жизни, – грустновато улыбнулся Родион.

– От какой “такой жизни”? – спросил Тимофей, – Без телевизора, радио и телефона? Так ведь она у людей от этого и съезжает. Ты тут спасаться будешь. Я вот, например, всю жизнь здесь. У меня ж не съехала.

“Так это ещё проверить надо”, – с усмешкой подумал Родион, а вслух спросил:

– А где мы вообще находимся? Какой здесь регион?

– Русский Север регион называется, – просветил Тимофей, – Красноярская тайга.

– Вот тебе! Ехал, вроде, на юг, а оказался на севере. А карты нету у вас?

– Так бывает другой раз, это известное дело. Едешь-едешь, бывает, на юг, а приезжаешь на север. А карты нету у нас. Чего нет, того нет. Карты у нас только вот такие.

Он достал из кармана шаровар колоду, веером ловко перетасовал её в руках.

– Иваныч на неделе за товаром поедет. Закажи ему глобус, – смеясь, посоветовала Матрёна, – Заодно и меня географии обучишь.

– География она во где должна быть, – постучал себя по голове Тимофей, – Её не по книжкам, по звериным тропам учить надо. Вот возьми меня, завяжи мне глаза и увези вёрст за тридцать в лес. Я к концу дня обратно приду.

– Ой-ой! – усмехнулась Матрёна, – То-то позапрошлым летом за черникой ходил в Калиново урочище, на третий день обернулся со своим Волчком. Еле ноги волочил, вся голова в репьях. Его тогда Тамерлан искать летал, – повернулась она к Родиону, – он его и вывел.

– То особое дело было. То самогон твой, ведьмино зелье, с пути меня сбил. В Сенькино болото я тогда забрёл. Еле выбрался. Если бы не Тамерлан, пропал бы, поди. Комары сожрали совсем. Добычу, однако ж, не бросил, – добавил он, подняв кверху указательный палец, – Так и приволок на горбу полный короб черники. Всю зиму после чай пили.

– Ишь, как сыплет, – сказал дядя Ваня, глядя в окно, – к утру завалит – во двор не выйдешь. Работа тебе завтра будет, Родя. Крещение боевое примешь. Ну что, попьём чайку да будем закругляться. Неси самовар, Тимофей.

Тимофей с Матрёной удалились и вскоре вернулись: он с горячим самоваром, она с пышным пирогом на подносе. Налили ещё по стопке, затем приступили к чаепитию. Довольно быстро разыграли пирог на пятерых, ворон не отставал и здесь. Когда на подносе остались одни крошки, начальник вытер руки расписным рушником, подошёл к стоящему на комоде старенькому граммофону и покрутил рукоятку. Затем поставил пластинку, и, сквозь потрескивание и шипение, из граммофонной трубы полились весёлые “Валенки” в исполнении Руслановой. Тимофей подскочил со стула, лихо ударил себя ладонями сначала по бёдрам, затем по каблукам сапог и пустился вприсядку.