– Утаить, но не от тебя. – Старший Ратлин подал жене знак увести дочь, и лишь после этого продолжил: – Для тебя наши правила не пустой звук. Ты понимаешь их важность. В отличие от этой новоявленной графини.

– А вот забываться не стоит, – осадил его Илай. – Пусть даже меня здесь и нет.

– Поверь, я отлично знаю цену словам и не бросаю их на ветер. Но она одним своим появлением способна испортить что угодно.

Илай откинулся назад, опершись спиной о стену. Уставился в потрескавшийся потолок мастерской. Уж лучше видеть эту некрасивую черную сеточку на деревянных досках, чем их лица. Кроме, пожалуй, Вейна, но и тот скорчил такую кислую мину, словно проглотил ведро испортившейся горчащей настойки.

– Может, предназначение графини Баркс – встряхнуть хорошенько это болото?

Он собирался только подумать об этом, но, судя по шокированным лицам гостей, произнес вслух.

– Знаю, знаю, звучит, как бред. Можете так к этому и относиться. Но если механизм пришел в движение, его уже не остановить.

Некоторые замерли, видимо не представляя, как реагировать. Некоторые в недоумении переглянулись. И только Вейн сумел разрядить обстановку, ответив:

– Похоже, кое-кому вредно долго находиться в одиночестве.

– Это точно, – подтвердил Илай. – Надеюсь, почаще будешь наведываться в гости.

Казалось, побледнеть сильнее было уже невозможно, но Вейну каким-то образом это удалось. Пусть, так будет к лучшему. Тем более, это вовсе не помешало ему спросить:

– Насколько я понимаю, обо всех договоренностях насчет Энни нам придется забыть?

– По всей видимости. – Илаю показалось, что Вейн от этих слов с облегчением выдохнул. – Вам стоит уточнить у графини Баркс. Кстати, может удовлетворите мое любопытство: с кем была эта договоренность?

Хоть он и видел все своими глазами, но пусть имеют смелость сказать напрямую. Если, конечно, эта смелость в них еще осталась.

– Разве теперь это так важно? – попытался уклониться от ответа старший Ратлин.

Действительно, не важно. Илай и без того заметил, к кому обернулись большинство гостей. Все равно что пальцем указывать.

Забавно. Выбрать в пару молчаливой рыбке глупую крикливую чайку. Было бы забавно, если бы речь не шла о настоящих живых людях. И если бы эта «чайка» не была старше малышки почти в три раза.

Никто не собирается торопить, так они сказали. Ну-ну. Сейчас – возможно. Кто знает, как они заговорили бы через несколько лет.

– Что ж, больше не стану вас стеснять, – медленно проговорил Илай, стиснув зубы. Развернул проявитель к стене, а в следующее мгновение глиняное блюдо с грохотом полетело в стену. Оказалось крепче, чем он думал, лишь край треснул.

– Оно точно ни в чем не виновато, – тихо проговорила вздрогнувшая за миг до этого Катрин.

– Так бывает. Страдают те, кто случайно попал под руку. – Илай подхватил двумя пальцами ее седую прядь. – Но ты это и сама знаешь.

Катрин смотрела на него как-то странно. Более странно, чем всегда. То ли упрекнуть хотела за то, что его пчелы сотворили с ней – Илай ничуть бы не удивился – то ли поблагодарить. В конце концов подернула плечами, сделала шаг назад. Снова заговорила размеренным, тягучим как мед тоном:

– Знаю. А бывает, мы сами заставляем себя страдать. Если считаем, что недостаточно наказаны.

– О чем ты?

Но еще до того, как спросить, он знал ответ. Катрин лишь озвучила его собственные мысли:

– Ты продолжаешь наблюдать за ними. Даже понимая прекрасно, что никогда уже не сможешь жить, как они. Надеешься, что и она там появится. Пусть не сейчас, но рано или поздно ее увидишь. Зачем, если это так больно?

«Хочу убедиться, что все еще способен чувствовать, вот зачем, – мысленно ответил Илай. – Убедиться, что все еще жив, а не превратился в бесплотного призрака проклятого поместья».