шел относительно гладко, и у непосвященного едва ли могли возникнуть определенные по своей логике теории и гипотезы, не говоря уж и о подозрениях. Я шкурой чувствовала предельное напряжение Лемонграсс, и больше всего мне хотелось забить на все, подойти к ней, не опасаясь и не скрываясь ни от кого, и просто поговорить, просто поблагодарить ее… Однако я не могла ее подвести, поэтому мне приходилось оставаться в этом тягостном молчании и натянуто улыбаться, когда была такая необходимость, делая вид, что внимательно слушаю и искренне удивляюсь, реально черпая новые знания об этой действительности. Хорошо, что никто из собравшихся не умел читать мысли: мой голос разума вовсю протестовал и орал, что было силы, посылая эту самую Реальность по всем известному направлению.

Я всерьез задалась вопросом, а все ли со мной в порядке, когда вдруг осознала, что больше не могу подчинить этот голос, живущий отныне своей собственной жизнью, почти не связанной с моей, себе. Мысленные приказы, мольбы, ругань с самой собой – решительно ничего не помогало, и голос продолжал истошно вопить. Должно быть, что-то из того, что я ощущала, отразилось на моей мордочке, так как Амадина гораздо резче дернула хвостом в мою сторону, после чего старательно пошарила пальцами в шерсти, разыгрывая безобидную невозмутимую сценку о том, что ее цапнуло какое-то насекомое. Технически никакими насекомыми тут и не пахло, ведь в этом мире просто не существовало совершенно ни одной живой души, которая родилась и жила бы здесь по своей воле, но сопровождающие нас драконы, которых становилось все больше на каждом повороте, оказались натуральными лошарами, поэтому никто и не подумал искать какой-то подвох. Не представляю, как Лемонграсс определяла, что со мной что-то не так, но факт оставался фактом, и я поспешила состроить мордочку попроще, прикусывая язык.

«Поговорим позже. Потерпи еще немного,» – не хуже слов сказали слепые глаза Наставницы, слегка приободряя меня и вселяя в меня некую надежду.

Уже не пытаясь вникнуть в суть рассказа терпеливой Инструкторши, я с интересом изучала толпу и про себя считала минуты, подобно неусидчивому фурренку на скучном школьном уроке. Я знала, что Амадина не станет устраивать скандалов и спокойно перескажет для меня все ключевые моменты потом. Никогда не скажу, что меня устраивал такой расклад, но голос продолжал кричать, путая мысли, и мне приходилось напрягаться даже для того, чтобы элементарно выглядеть хоть немного спокойнее и не выделяться из толпы других новичков. Сил на то, чтобы размышлять о том, что я по воле судьбы просто пользуюсь добротой Лемонграсс, которой, в теории, могло бы вообще не существовать в моей жизни, по той же схеме, по какой пользовались моей наивностью в прошлом другие, совсем не осталось. Я старалась держаться ровно и уверенно, не раскачиваясь от разбушевавшейся шизофрении из стороны в сторону…

«Если это – не одно из моих испытаний, то что это, черт возьми?!..»

Воображаемые стрелки часов медленно, но верно двигались вперед…

8. Что нужно делать?..

… Вот уже несколько дней оставалось до того дня, когда решится моя дальнейшая судьба, а я чувствовала такую пустоту и такое безразличие с отстраненностью, что вся остальная команда тоже постепенно заразилась от меня опасным отчаянием и медленно погрузилась в него с головой. Я знала, что так не должно быть; знала, что сейчас моим друзьям, как никогда, был нужен сильный лидер… Но я пребывала как раз в том состоянии, когда смертельная тоска уже перемешалась с противоестественным, казалось бы, для данной ситуации умиротворением, с ласковым насилием опуская лапы… Я не смогла оправиться от травмы, что нанесли мне веревочные изверги, убив мою учительницу, мою героиню, фактически прямо у меня на глазах… Я была такой бесполезной в эти дни… Ничто не возвращало меня в эту искаженную