– Царь прав. Нам надо отсиживаться пока все не утихнет.

– Я же тебе говорил, что они здесь! – шепнул Юрка.

Рядом с балконом, под которым мы сидели, упали чинарики. А затем снова захлопали двери.

– Уносим ноги! – Юрка схватил меня за руку и мы драпанули к моему дому.

А там нас ждал еще один сюрприз: соседскому ротвейлеру не понравилось, как мы несемся по двору и он, с громким лаем бросился за нами.

– Убери свою собаку! – подбегая к моему подъезду, кричал Юрка пьяному хозяину собаки. А тот, похоже, забыл, как складывать буквы в слова, мычал что-то невнятное, размахивая поводком. Нам удалось заскочить в подъезд и захлопнуть дверь прямо перед носом злобной псины.

– Ну и д-денек! – быстро дыша, сказал Юрка и сел на подоконник между вторым и третьим этажами.

– Надо найти баллончик, – пропыхтела я. – А не то когда-нибудь она меня сожрёт.

Когда хозяин собаки трезвый, он выгуливает своего зверя на поводке и в наморднике. А когда он в дрова, то собака гуляет сама по себе и в любой момент может наброситься на кого угодно. Мама купила мне специальный баллончик, отпугивающий собак. А я все забываю брать его с собой.

Когда мы с Юркой отдышались, поднялись ко мне и обговорили наш план на завтра. Пытались найти нужные слова, чтобы бановские нас выслушали. Записали все на листок. Несколько раз проговорили. И только потом Юрка отправился домой.

Завтра нам предстоит пойти к тем, кого знает и боится почти весь наш город. И им сдать своих, крестовких. Какое-то нехорошее чувство внутри… Это не страх, и не трусость. Как будто от нашего решения слишком многое зависит. Дернем за рычаг – механизм запустится, и его уже никто не остановит.

До вокзала нам нужно было проехать семь остановок. А когда пешком далеко, и денег на проезд нет, можно попробовать зайцем. Юрка сказал, что у него есть план. Я даже не стала спрашивать какой именно. Почти все его планы провальные.

На остановке было очень много людей.

– Видимо, автобуса давно не было. Нам это только на руку: чем больше людей, тем лучше! – трясясь то ли от холода, то ли от страха, сказал Юрка.

Приехал автобус. Мы пропустили людей вперед, а сами встали у двери, чтобы выскочить на ближайшей остановке, если нас заметят.

– Передаём за проезд! – раздался голос кондуктора.

Полная женщина подняла над головами пассажиров сумку, из которой торчал рулон билетов, и протискивалась все ближе и ближе к нам. Мне стало страшновато, а Юрка как ни в чем не бывало разглядывал листочки с объявлениями на стенах автобуса, и делал вид, что не слышит кондуктора. Пока она добиралась до нас, удалось проехать целых три остановки.

– Молодые люди! – обратилась к нам женщина. – За проезд передаем!

Юрка с притворным непониманием обернулся к ней:

– Экскьюзми? – выдал он.

Кондуктор, выгнув одну бровь дугой, удивленно уставилась на «иностранца».

Я отвернулась и засмеялась в воротник куртки.

– Я говорю, мани, мани за проезд!

– Сори, ай донт спик! – я еще больше задергалась от смеха и толкнула Юрку в бок. Он отвратительно говорил по-английски. – Айм нот раша! Не понымать, – развел руками Юрка.

Судя по улыбкам пассажиров, в автобусе только Юрка верил, что он иностранец.

Кондуктор бросила взгляд на его потрепанные синие кеды, на куртку, с надписью «Русский север» на груди, и, уткнув руки в бока, отрезала.

– Слышь, американец! Если сейчас за проезд не заплатишь, то дам пенделяуса по жопаусу и вылетишь из автобуса прямиком в Америку!

В этот момент автобус остановился на остановке, и мы выскочили из него, едва успели открыться двери.

– Ну ты балда! – хохотала я на всю улицу.