Приблизительно в четырёх метрах от неё сидел Лука и, прижав палец к губам, любовался ею. Сегодня ему никак не удавалось сосредоточиться на празднике, на беседах, что пытались завести с ним близкие, – его внимание постоянно отвлекала пленница. Каждое её движение, улыбка, реплика, вздох – всё притягивало внимание вампира. Он даже немного сердился на неё за то, что так хороша в этот вечер. Зато сестрёнке за её платье был от всей души благодарен. До чего прекрасен наряд! Особенно вырез…

Бордовый и фиолетовый цвета платья красиво контрастировали со снежно-белой кожей ведьмы. Корсет приподнимал и без того выдающуюся грудь, вздымающуюся при каждом вдохе, и именно от неё Хмелевский не мог отвести взгляд. Какой-то частью своего сознания он понимал, что неприлично так пялиться на женскую грудь, но ведь красиво же! Ничего красивее он в этой жизни не видел. Вряд ли кто-то возьмётся спорить с тем, что фигура Левицкой – образец совершенства. Такие редко встречаются. С этой потрясающей фигурой в воображении мужчины возникал целый рой волнующих картин…

На ногу сильно наступили. Лукьян поморщился и посмотрел на сестру. Предупредительно-возмущённый взгляд Стаси намекал, что он переходит границы дозволенного и ведёт себя безобразно. Наверное, уже гости стали замечать, как он разглядывает бюст колдуньи. Нахмурившись от стыда, вампир опустил взор на тарелку и с минуту не поднимал глаз. Решившись поднять взгляд, он первым делом посмотрел на Веронику, уткнувшуюся в свою тарелку, и, не удержавшись, взглянул на её вырез. Лёгкое движение головы, и брюнет понял, что она глядит на него. Красновато-карие глаза встретились с нежно-голубыми, испуганно взирающими на него с покрасневшего лица. Луку прошиб пот. От стыда стало душно. Он был в ужасе оттого, что она застала его на месте преступления. Хотелось провалиться сквозь землю, и в то же время он не мог отвести от белокурой красавицы откровенного страстного взгляда. Подобной силы чувств и желаний ему не доводилось испытывать много лет. Всё в отношениях с женщинами, казалось, было изучено вдоль и поперёк. Они либо становились рутиной без эмоций, превращались в нудную повинность, либо были коротки как вспышка и оставляли после себя одну опустошённость, как будто тобой пренебрегли. Уже давно никто не производил настоящего ошеломляющего впечатления, не занимал мысли днём и ночью, не вызывал желания проникнуть в чужую душу… И вот появилась она.

Левицкая смущённо потупилась, не выдержав его взгляда. Станка прошипела себе под нос: «Лука, прекрати!..». Хмелевский торопливо глотнул крови из своего бокала и уставился в окно от греха подальше. Что он мог с собой поделать? Эта ведьма с ним что-то сотворила! Околдовала, с ума свела! С момента её появления в этом доме он потерял всякий покой. И что самое страшное: пленница избегала его! Ему и требовалось-то немного: хотя бы раз в день увидеть её, а она будто намеренно пряталась от него! Ела только в своей комнате, гуляла далеко от окон его кабинета и почти не показывалась на первом этаже. Ну разве можно так его мучить?! Это же жестоко! Он свихнётся, если будет встречаться с ней только по понедельникам, во время её свиданий с Денисом Вороновым! А ведь к этому всё идёт! Сегодня вечером у него выдался редкий шанс любоваться Вероникой целый ужин – наверное, поэтому ему так тяжело было вести себя цивилизованно.

На самом деле, интерес Лукьяна к высшей ведьме был не таким уж плоским. Стать лишь её любовником было бы ему мало. Да, он хотел и этого, но ему требовалось, чтобы Ника видела в нём нечто большее. Не руководителя Лагеря, не успешного бизнесмена, не дамского угодника, а человека, личность. Он хотел быть ей интересным без всего этого. Хотел, чтобы она желала узнать его мысли так же, как он мечтал познать её думы, надежды, страхи, симпатии… Ему было жизненно необходимо стать для неё и любовником, и другом, и защитником, и советчиком – самым близким человеком.