Кажется, она уже не была так тверда, но всё-таки со вздохом покачала головой:

– Да как же я вас пущу? Хозяина дома нет, а без него я своевольничать не могу. Я – честная женщина. Что люди скажут, коли я, пока мужа дома нет, пришлых привечать стану.

Вот тут уж Ворон не смог лицо сохранить, хорошо хоть удалось не заржать в голос. Очумела, старая, что ли?! Да кто на неё позарится в здравом уме и рассудке?

Чтобы продолжить говорить, пришлось себя взять в руки.

– Да кто посмеет в Вашей честности усомниться? Скажут соседи, что доброта Ваша границ не знает, вот и всё. Да и хозяин – будь он дома – нас бы на улице не оставил. Не думаю, что он Вас за заботу о странниках упрекнёт. Может, он скоро домой вернётся? Вы нас только под крышу куда-нибудь пустите, а мы подождём.

Тётка непреклонно стояла на своём.

– Не будет его. На охоту ушёл. Все мужики ушли. Во всей деревне одни бабы да ребятишки остались, потому никто вас не пустит. Побоятся.

Хозяйка дома испуганно замолкла – поняла, что разболталась чрезмерно.

– Ой, язык мой – враг мой! Да вы только не думайте… У нас и бабы за себя могут постоять! Только сунься – вилы в бок получишь!

– Да я не сомневаюсь даже, мать! – примирительно кивнул Эливерт.

Он снова начал объяснять, что не тех она боится, и ничего дурного они не замышляют. Но женщина будто не слышала. Далард и Наир окликнули нетерпеливо – дескать, едем дальше.

– Да никто не пустит вас, – старуха, видно, решила добить незваных гостей. – Бабы у нас пришлых боятся, а гнева своих мужиков ещё больше. Впрочем, вон, спросите в соседнем подворье! У самого берега реки. Там Эулина живёт, вдова. У неё в доме хозяина нет, спрашивать некого. Да и мужиков в дом эта потаскуха пустить не постыдится…

Эливерт уже готов был немедленно ехать к распутной вдове – нет, не потому, что она распутная, а потому, что там, возможно, больше повезёт. Если у неё в деревне плохая репутация, значит, баба наверняка умная, тем из этой «отары овечек» и выбивается. А с умной договориться проще.

– Матушка!

Вот этот приятный юный голос и задержал атамана ещё на несколько мгновений. За плечом старухи мелькнуло нежное личико, волосы, светлые как лён.

– Кто там, матушка?

– Чужие. Уезжают уже, – буркнула старуха.

Тон её при обращении к девушке нисколько не изменился. Пожалуй, она по жизни злюка и грымза.

– Кайл, едем! – крикнул Далард, потеряв последнее терпение.

Оно и понятно: капли дождя всё чаще, ветер с седла готов снести, а они тут вредную старуху упрашивают, как будто она королева.

Северянин уже почти отчаялся, но досадливо бросил другу:

– Подожди!

И снова несговорчивой тетке:

– Эрра, двенадцать фларенов! Это большие деньги. Подумайте!

В щель ворот из-за плеча хозяйки настойчиво протискивалась подошедшая незнакомка. Миловидная юная крестьянка улыбнулась приветливо, с любопытством разглядывая гостей.

– Ой, здрасьте! Матушка, а что же Вы милордов на пороге держите?

Бабка рассвирепела пуще прежнего.

– Скройся с глаз, бесстыжая! Ступай в дом немедля! Ишь, выскочила! Пока мужа нет, она тут на пришлых пялится. Нашла милордов – голодранцы всякие!

– Эрра, мы не голодранцы… – обречённо вздохнул Эливерт. – Это, между прочим, Первый рыцарь Его Величества, а это милорд Кайл…

– Северянин? – восхищённо ахнула молоденькая из-за бабкиного плеча.

– Северянин… – изумлённо кивнул Эливерт.

О, да слава рыцаря Кайла, похоже, и сюда докатилась!

Бабка напустилась теперь уже и на девчонку, та пыталась что-то возразить, но куда там. Гостям старуха тоже велела убираться.

Атаман и полукровка невесело переглянулись и со вздохом отправились обратно к лошадям. Эл слышал, как за спиной девчонка с мольбой шептала старухе: