– У тебя нет права вмешиваться в её судьбу, а у меня нет права не вмешаться! – решительно заявил разбойник. – Наир, я всё это видел! Видел сотни раз! Пьянки да побои, пинки да затрещины. А в глазах мутнеет, потому что уже третий день ничего не жрал. И никому нет до тебя дела, и помощи ждать неоткуда, потому что никто не желает «вмешиваться и брать на себя ответственность». И слоняется по кабакам ватага одичалых таких «воробышков». Подрастают они и превращаются в воров и уличных девок. Иного не дано! Такая судьба ждёт всех бродяжек.

Эл тяжело вздохнул.

– А я не хочу этого, Наир! Не хочу, чтобы в нашей проклятой орде стало одной заблудшей душой больше. Пусть Лиэлид, и владетели земель, и наш доблестный король строят планы по спасению всего мира, а я так скажу: не надо спасать всю Кирлию! Это просто земля. А живут на ней люди – вот им и надо помогать! Я сегодня этому цыплёнку помогу, ты завтра – кому-то ещё, Рыжая – третьему. И тремя несчастными меньше будет… Вот так и надо беды и зло изничтожать!

Ушастик ничего на это возразить не смог.

– Я знаю, Наир, что я не лучший, кто мог бы позаботиться о Граю, но выбора нет. Оставить её здесь я не могу – ей нужно помочь. Я знаю, что у неё на душе. И это неправильно. Не должно так быть! Дети должны быть счастливы! Беззаботны, легкомысленны и счастливы.

Наир помолчал немного:

– Я с тобой, Эл, не спорю. Ты всё верно говоришь. Только куда ты её денешь? В Лэрианор привезёшь? Так ведь нескоро мы туда вернёмся.

– Нечего ей в Лэрианоре делать! Я ещё до Жемчужных Садов её куда-нибудь пристрою. Что у меня знакомых мало, что ли? Отдам какой-нибудь миледи на воспитание.

– Тогда уж лучше здесь оставь! – зло фыркнул лэгиарн. – Одинаково приятно. Среди твоих знакомых ни одного приличного человека не найти! Одни воры, разбойники да гулящие девки… «Миледи»! Тоже мне сказал! Знаю я твоих «миледи». Ежели ты Граю к такой пристроишь, так ей дорога прямиком в вашу вольницу предначертана. Где-нибудь в притоне всю жизнь и проживёт.

Наир не хотел обидеть, Эл в этом был уверен, лишь поэтому и не ответил грубостью на такие слова. Пожалуй, такая оценка должна была задеть, тем более в присутствии сразу двух не безразличных разбойнику дам… Но Ворону сейчас не до обид было.

В его голове уже всё чётко сложилось. Он знал, где для Граю найдется место. Где встретят малышку с любовью и нежностью, где позаботятся и обогреют.

И сейчас Ворон только глумливо усмехнулся в лицо приятелю:

– А ведь тут ты прав, дружище! И вправду, друзья мои да подружки сплошь все из вольницы, такие же заблудшие, навроде меня. Но неужто среди всех моих знакомых ни одного человека приличного не найдётся?

– А откуда ему взяться? Кроме нас с Дэини, да Миланейи, с тобой могут знаться только те, у кого давно уже нет даже понятия о совести.

Эливерт расхохотался.

– Да уж! Скромненькое замечание. Но ты ошибаешься, мой друг Ушастик, окромя вас, есть среди моих приятелей и другие честные люди. Немного, но есть. И, кажется, я даже знаю, куда мне увезти Граю. Это как раз по пути в Жемчужные Сады… Есть у самого берега Киримы городок Сальвар, а в нем живёт одна девица, которая, как я думаю, будет чрезвычайно рада, если я привезу ей эту птаху.

– Не верится мне как-то, что эта девица действительно сумеет позаботиться о девочке.

– Не верится? – Эл ухмыльнулся. – Тогда слушай, Наир! Я тебе расскажу одну сказку…

– Я тебе не ребёнок! Граю сказки свои рассказывай, а я все твои воровские байки наизусть знаю!

– Эту не знаешь, – не унимался разбойник. – Сюжет у неё не хуже тех душещипательных баллад, что слагают бродячие менестрели. Только вот рассказчик из меня никудышный. Пафосных сравнений и поэтических образов зря не ждите!