Он меня так избил, живого места не осталось… Месяц думала, что помру, не выживу. Ну и, ребятёнок… понятно… Крови столько было, страх! Тогда я себя утешала, что, мол, будут ещё детки.

Пока лежала чуть живая, удрать из дома решила. Всё равно куда и с кем. Ждала, когда немного на ноги встану, в трактир на работу вернусь. А там… с первым встречным, кто согласится с собой забрать.

Вот так и с мужем сошлась. Я-то ему не врала, сразу сказала, что не девка уже, что приданного нет, да и благословение родителей можно не ждать. Но ему это всё равно было. Сам, не шибко завидный жених… Обрадовался, что я в его сторону вообще посмотрела.

Увез он меня. Вроде и зажили как-то… Опосля только поняла, что детей мне больше не видеть. Ходила по бабкам всяким. Всё пустое…

Риланн, наконец, посмотрела Ворону в глаза.

– Всё теперь гадаю, коли знал бы он наперёд, что детишек ему не рожу, взял бы или нет? Что ему нужнее было: семья путная, или вот это всё?

Она сжала обеими руками пышные тяжёлые груди. И Ворон мгновенно отвлёкся от грустного повествования, на куда более приятые вещи. Очень захотелось повторить всё, что совсем недавно творилось в этой постели. Потянулся к ней, нежно губами скользнул по одному бархатному соску.

– За такую вот красоту… – он слегка прикусил вторую роскошную грудь, и Риланн откликнулась тихим стоном. – На многое можно глаза закрыть…

Эл опрокинул её снова на кровать, сдёрнул в сторону плед, в который она закуталась, жаркими поцелуями покрывая и без того разгорячённое тело. Риланн выгнулась дугой, застонала громче. Пылкая девочка! Давно ему такие сладкие не встречались.

И болтать с ней полночи напролёт не надоело. Весёлая, бойкая, хоть и успела натерпеться всякого. Ясно-понятно, ей с унылым стариком жизнь опостылела…

– Эливерт, постой! Мне уходить пора… – взмолилась она, но как-то нерешительно. – Хозяин заругает. Так надолго нельзя трапезную покидать… Получу нагоняй от Фарлея! Да отпусти же меня! Ну… хозяин же ждёт!

– Подождёт! – хмыкнул Эл, целуя её в шею.

Отстранился, с трудом сдерживая себя, порылся в брошенной рядом одежде и сунул в руку девчонки увесистый кошелёк.

– Вот, поделишься с хозяином! Чтобы не попрекал. И мужу тоже немного фларенов отсыпь – заботливее будет!

Она будто остыла мгновенно, нахмурилась.

– Не надо, Эл! Я же с тобой не за деньги…

– Так и я с тобой не за деньги! – усмехнулся атаман, снова нависая над ней.

Поймал небесный взгляд, давая понять, что возражений не примет. Она улыбнулась совсем уж смущённо.

Потом крепко обвила за шею руками, когда он с жадностью припал к её пухлым губам, нетерпеливо закинув на него стройную ножку…

***

У Риланн была странная манера зажимать себе рот рукой, сдерживая стоны, что так и срывались с её губ, при каждом его движении. Как будто она боялась своей страстности, боялась показать, что ей хорошо…

И лишь после, когда они снова лежали в обнимку, она сказала с нежностью и едва уловимой грустью:

– Хороший ты…

– Да скажешь тоже! – хмыкнул он, шепнул в мягкие волосы: – Это ты славная! Правда, Риланн… С тобой так хорошо! Отпускать не хочется…

– Но надо…

Она поцеловала его ещё раз, поднялась и стала одеваться. Эл любовался красивым телом. Ночь действительно удалась. Все навязчивые мысли, что мучали в дороге, наконец-то отступили. Он тоже потянулся за своими вещами.

– А ты в Берфеле-то часто бываешь? – деланно-равнодушно поинтересовалась девчонка.

– Так… иногда, – Эл уже понял, к чему этот вопрос, и честно признался: – Я сейчас уезжаю далеко и надолго. Так что… зря не жди!

Она кивнула понимающе, опустила глаза.

Он поднял её лицо за подбородок.