- Гнусный обманщик и шантажист!

И угораздило же меня…

…С трудом разлепив ресницы, я скользнула подушечками пальцев по влажным от слез щекам, машинально потянувшись к своей кукле. Однако, вспомнив, как ее растерзали подошвой ботинка, не смогла сдержать тихий отчаянный всхлип.

- Ляля, все хорошо…

Повернув голову, напоролась на пронзительный взгляд Кирилла. Он сидел в кресле рядом с моей кроватью. И… – потрясённо осознала… – гладил меня по волосам. Невесомо. Еле ощутимо. Перебирал разметавшиеся по влажной подушке пряди.

- Что… что ты здесь… – с трудом выговорила, не до конца выпутавшись из оков морфея.

А может это всего лишь сон?

- Ш-ш… Спи. Алина.

Я точно хотела сказать что-то еще. Накричать и попросить его уйти. Однако из-за всех этих переживаний не было сил даже пошевелить мизинцем, не говоря уже о том, чтобы затеять скандал.

А когда его пальцы с моих волос плавно сползли по щеке, принимаясь выписывать причудливые линии и зигзаги на коже, вновь провалилась в забвение…

***

Первые секунды после звонка будильника я отчаянно пыталась прийти в себя. Вчерашний день теперь казался чьей-то неудачной шуткой: травля Терехиной и ее подпевал, а затем ночное рандеву с Вороновым…

Интересно, давно он ушел? И сколько здесь находился? Спал ли вообще? На языке вертелось столько вопросов. А может все это часть какого-то жуткого плана? Иначе как объяснить его ночные вторжения? Моя глупая голова шла кругом. А сердце… С ним творилась что-то неладное.

Вытерев испарину со лба, вспомнила, как сосед сидел у изголовья моей кровати и гладил по голове и щекам.

Господи, как я могла допустить подобное? Как бы отреагировал отец, узнав, что я не только впустила в дом подозрительного парня, но еще и позволила ему находиться в своей спальне ночью… Прикасаться ко мне…

Помассировав пульсирующие виски, я откинулась на подушку, несколько минут бездумно разглядывая потолок. Идти в школу совершенно не хотелось, но и не приходить в моей ситуации означало расписаться в собственной слабости, поэтому, с неспокойным сердцем, я все-таки собралась, и даже успела к первому уроку.

- Аль, садись ко мне! Маринка написала, что разболелась! – кивнула в сторону пустого места за своей партой Ксю.

- Хорошо. – Выдохнула с облегчением я, не переставая озираться по сторонам: мне все время казалось, что вот-вот на меня кто-нибудь нападет со спины.

- Аль, ты случайно не заболела? – понизив голос, потому что в этот момент Злюковна объявила тему урока, одноклассница смерила меня обеспокоенным взглядом. – Такая бледная…

- Нет. Все нормально. Просто… столько всего навалилось.

- Как твой папа себя чувствует? – все также тихо поинтересовалась Ксю.

- Слава Богу, гораздо лучше. С утра уже отписался о пройденных процедурах. После уроков приготовлю ему супчик и побегу в больницу. – На губах расцвела слабая улыбка, радовало, что папка семимильными шагами двигался к выздоровлению.

- Отлично…

Посмотрев по сторонам, обратила внимание, что Терехина с ее шавками отсутствовали. А еще не было Воронова. Я еле сдержала саркастичный смешок. Ну, конечно. Для этого самоуверенного придурка ведь законы не писаны…

На перемене вместо того, чтобы повторить правила по русскому, пришлось тащиться в библиотеку за учебниками. Денег на покупку новых, увы, не было, поэтому пришлось выбирать из того, что осталось.

Отыскав все, что нужно, я развернулась, чтобы покинуть дальнюю секцию, столкнувшись лицом к лицу со своей врагиней.

24. Глава 24

Губы Терехиной сложились в гаденькую ухмылку. Скрестив руки на груди, она смерила меня своим фирменным взглядом «ты-грязь-под-моими-ботинками».