Нога закинута мне на бедро.

Рука на талии. Пальчики время от времени подрагивают, касаясь пресса.

Если бы соблазняла, то, скорее всего, действовала бы не так...не тискала бы, как плюшевого медвежонка, а нежнее, ласковее, эротичнее бы касалась, чтобы завести, возбудить.

Но моему телу, по ходу, нравится изображать из себя медвежонка! Оно само, непроизвольно, дергается, пытаясь развернуться к девушке!

Рахимджанов, не тормози! Смотри, какое она тебе классное объяснение подсунула - она тебя во сне обнимала, а ты ее во сне... трахни!

- У-у-у, - мой сдавленный стон так громко звучит в тишине комнаты, что, кажется, сейчас ее разбудит!

И она, действительно, начинает барахтаться сзади, явно собираясь отвернуться!

О, нет-нет!

- Ч-ч-ч-ч, - шепчу успокаивающе и вдавливаюсь между пальчиками ее руки своими, не давая отодвинуться. - Спи, птичка моя... всё хорош-ш-шо...

19. 19 глава. Первый опыт

Мой первый опыт. Проснуться в постели с мужчиной.

Утро. Теплый ветерок шевелит тонкие длинные ленты белоснежных занавесок, обрамляющих окно. И это удивительно вообще, что я замечаю этот ветерок, эти занавески, и даже это окно!

Хотя, может, и неудивительно - просто защитная реакция мозга. Потому что мой мозг не может поверить в реальность происходящего.

Я. Сплю. На. Груди. У. Рахимджанова.

В первую секунду я не верю себе - поднимаю голову, чтобы посмотреть, вдруг это все-таки не он, а какой-нибудь другой, случайный мужик, вроде Славика или Джейсона. В их наличии в собственной постели мне как-то проще поверить, хотя, конечно, это тоже абсолютно нереально. Но вот в то, что Айнур Ринатович меня обнимает! Невероятно.

Но нет, это он.

Быстренько возвращаю голову обратно.

На мужском плече, вопреки сказкам, изложенным в любовных романах, вовсе не удобно, а скорее даже жестко, твердо и оглушающе стучит в ухо. Но стоит подумать о том, что это - его плечо, и это - его сердце, и я готова вечно так лежать!

Анализирую.

Тут есть над чем подумать.

Во-первых, он обнимает меня - рука обвивает плечи. То есть, получается, я к нему вот сюда, на плечо, ночью во сне заползла, но он не прогнал, а наоборот прижал к себе и спит. Терпит. Или, может, решил, что это вовсе не я, а Аделина? А сейчас проснется и скажет: "Какого хрена, Воробей? Какого хрена, я тебя спрашиваю, ты тут на мне разлеглась?"

Совсем немного меняю положение головы на своей импровизированной подушке. Теперь я касаюсь волос на его груди губами. Втягиваю носом запах - никаких лишних ноток, только аромат его кожи, его личный, знакомый мне немного, но такой оглушающе близкий сейчас.

Идиотская мысль еще и на вкус попробовать словно обрывает у меня внутри что-то, заставляя напрягаться некоторые, особенные мышцы... И думать о том, что я его разбужу, я просто не в состоянии! Ну, не могу! И пусть я дура!

Но язык мне не подчиняется! Он сам достается изо рта. И я, зажмурившись от... то ли страха быть обнаруженной, то ли от довольствия ощущать гладкость его кожи, черчу влажную дорожку по завиткам черных волос, останавливаясь практически у соска. Ух! Сердце сходит с ума! Божечки!

Я кажется, от ужаса совсем его не распробовала!

Но повторить подобное невозможно! Это надо совсем разума лишиться...

А он у меня еще есть?

Ерзаю. Не могу не двигаться - мне жарко. В жестком бюстгальтере ноет сдавленная всю ночь грудь, трусы впиваются в задницу.

Он же меня трогал вчера! В та-а-аких местах, что просто даже думать опасно!

Снова рефлекторно провожу ногой, закинутой на его бедра вверх... и натыкаюсь на что-то горячее, твердо-упругое, живое - оно пульсирует под моим коленом! И я, до той секунды, когда сознание ошпаривает мысль, что это - эрегированный член, успеваю еще немного поелозить по нему!