не включаюсь.

Окна выходят на гаражи. Кабинет не поменяют, пустое дело мне рыпаться. В пучину отчаяния не погружаюсь – гаражи неплохие, в чем-то живописные гаражи…

Мне, наверное, повезло.

Не инвалид, не алкоголик.

И член вовсе не маленький.

Приличный средний размер, некоторых нимфоманок и то он устраивал…

Ольга, имя у нее Ольга.

Рабочие отношения были разрушены сексом. В дружеские не перешли. Порванную Ольгой рубашку сам я корявенько зашивал.

Я НЕ гажу у собора.

Всяким гадам не опора.

Возрождать в людях надежду

казалось колдуну Леонтию

достойным всяческой похвалы.

Будет битва, и я не выживу!

Выживешь!

А я из-за болей в сердце до старости

не доживу.

Доживешь!

Ну а мне никакую девку к сношению

уже не принудить. Ослабел окаянный стручок!

Или надежда имеется?

Леонтий молчит. В некоторых

случаях не подбадривать, а угрюмо

посматривать себя вправе считает.

Финансирование нашего института не уменьшат, но оптимизируют. Звучит не очень успокаивающе, крайне тревожно по мне. А в остальном обстановка праздничная – флаги вывешиваются, с портретов первого лица снимается паутина.

День Аграфены Купальницы.

Не он?

Согласен, заготовка целебных банных веников не ведется… да что за бесовство, со славящими президента плакатами нам сказано куда-то идти!

Приказали, я понимаю… и я осознаю. Причем, осознание затемнения государственного ума у меня углубляется.

ТРОПОЙ страха не броди.

Извлекай, махай, руби!

Сосредоточенный Леонтий

описывал круги

вокруг вонзенного в землю меча.

Здесь же стоял воин Тулдыла,

которому было обещано

преисполнить его хлипко смотрящийся

меч

могучей силой святой

отечественной земли.

Довольно трудоемко,

к хождениям заклинания,

землю ты с меча не счищай.

Грязным в ножны запихивать?

Прибавляет,

да-ааа!

Земля,

она-ааа!

95

Междуречье Волги и Оки, и его славянская колонизация. Ой, не лезть бы мне в тему, не ко времени об обиженных финно-угорских племенах мне писать.

Знойная дымка. Погода – абзац.

А студентом я целовался, пиво в пакетах таскал, где-то в метро в поручень я после заката вцепился… выглядел, мне казалось, достойно. Не блюю, ни к кому не пристаю… джентльмен!

ХОЛОДНА ты, холодна.

И живой такой была.

Ковыряющемуся в каше Леонтию

явственно вспомнилось,

как Евлалия ела лук.

С аппетитом!

Имелась в ней радость жизни

и отрицательная сторона в ней имелась.

Вольности по отношению к себе

она не допускала.

Леонтия отталкивала,

а лук с наслаждением!

Любила лук.

На выборы я не пойду. Участие в правительственной забаве у нас добровольное, принуждать сотрудников института не станут?

Станут…

Демократии в ее привычном значении в нашей стране не хватает.

О современных реалиях ты, Воробьев, не рассуждай, иначе и в древности ковыряться возможности ты лишишься!

Я не смолчал, немного, но возразил… насколько совесть я успокоил? Вот на столько!

Фаланга указательного пальца. Откровенно малый объем.

Я НЕ скину.

Лишь накину!

Занимающийся не своим делом Леонтий

вел под уздцы коня,

принадлежащего его тестю.

Указания от тестя такие —

отвести на рынок,

татарину Забиру подороже продать,

«практикуйся, Леонтий!

Торговаться ты не умеешь,

по полной с людей не берешь»,

за лопуха меня он считает?

Ну берегись, Забир,

крайне несговорчивым продавцом

я к тебе направляюсь.

Заплыл в предысторию стояния на Угре. Отгоняя образ той женщины, вспомнил, что она меня ревновала.

Накаты из-за взглядов… ущемление удельных прав…

Разведка хана Ахмата.

Глядеть я на женщин не буду, мораторий введу… окрепшее московское княжество хану Ахмату не разорить. А меня от разглядывания проходящих дамочек не отвадить?

Неимоверная дичь, моя девочка… мысленно я их не имею!

Через одну?

Ты перегибаешь, частота ты подумай, неправдоподобная…