«Страшный сад. Охраняется никем», – гласила вывеска.

Глава 6. Ярко и ласково

– Что-то мне расхотелось стучать, – не сводя глаз с вывески, пробормотал Мартин.

– Мне что-то здесь даже стоять расхотелось, – прошептала Алина. – Может, и дома-то никого нет.

– Вот как раз никто здесь, похоже, и есть. И, кажется, это лучшая охрана, до которой додумалось человечество.

– Я не хочу встречаться с никем.

– А я вообще ни с кем. Но, полагаю, вариантов у нас нет.

Глухой стук запутался в тяжелых ветвях и исчез, проглоченный безмолвным сумраком. Ворота слегка скрипнули. Мартин постучал ещё раз. Одна из створок дернулась, пронзительно заскрипела и открылась. За воротами никого не было.

– Я… я не хочу туда, – едва ли не стуча зубами, пробормотала Заморючка.

– Нас приглашают, – шепнул Мартин и сделал шаг.

От ворот вглубь темнеющих зарослей вела узкая дорожка, вымощенная цветными булыжниками. По обеим сторонам, сплетаясь, поднимались по кривым стволам стебли незнакомых растений.

– Ни фига себе флора, – присвистнул Мартин.

– Анемоны, любисток и ещё какая-то дичь непонятная, – озираясь, сказала Алина. – Ой, ворота закрываются!

– А ты как хотела?

– Ну… Не знаю. Не так. Сейчас ещё какая-нибудь ведьма ка-ак выпрыгнет, ка-ак выскочит, и клочки по закоулочкам.

– Всероссийское общество садоводов, – усмехнулся Мартин. – Да, пожалуй, только ведьм и не хватает.

Дорожка огибала круглые клумбы, засаженные корявыми кустарниками чёрных роз, альпийские горки, на которых вместо гномиков или замков стояли миниатюрные кладбищенские памятники, петляла мимо серых деревьев со скрученными или изогнутыми стволами. С ветвей свисали толстые бороды мха, а на камнях под ними жёлтыми и рыжими пятнами разбросался лишайник.

Может, когда-то это были яблони, груши, вишни и всякое такое, но какая-то неведомая сила превратила их в застывших чудовищ, в бессильной ярости вздымавших в жёлтое небо искривленные руки.

– Интересно, сколько народу повесилось на этих деревьях? – вполголоса сказал Мартин.

– Кажется, скоро будет на двоих больше, – зябко поёжившись, сказала Заморючка.

– Знаешь, а я никогда не задумывался, вот если человек умирает в Айе, то куда он девается? Просто я ни разу не видел здесь ни кладбищ, ни похорон.

– Наверное, просто исчезает. Не знаю. Я не хочу об этом думать. Мне здесь страшно и холодно. Никакое это не общество садоводов, и ни фига это не сад вовсе.

За длинным пологим поворотом открылась большая поляна, посреди неё возвышался дом, сложенный из толстых бревен. Вдоль второго этажа тянулся балкон, к которому карабкались нити плюща и винограда. Сквозь темные окна виднелись алые шторы.

Мартин сжал тонкую нежную ладонь и остановился, не дойдя нескольких шагов до двери.

– И нам что – туда? – совсем задрожавшим голосом промямлила Алина.

– Ох, как не хочется стучать, – тихо произнес Мартин.

– Так входите без стука! – раздался сверху чистый звонкий девичий голос.

Заморючка ойкнула и прыгнула на несколько шагов назад. Мартин не удержал равновесие и неловко шлёпнулся на дорожку, до жгучей боли ударившись локтем.

Дверь распахнулась, и на крыльце появились две высокие девушки, одетые в длинные старомодные платья, расшитые серебристыми лентами. Волосы одной из них отливали медно-красным, и этот цвет удивительно красиво ложился на чёрную с зеленоватым отливом бархатную ткань. Вторая сияла белокурыми локонами, словно луна в ясную ночь, и на её голубом платье поблескивали созвездия.

– Добро пожаловать в наш тихий садик! – сказала та, что в чёрном. – Не стоит пугаться, и уж тем более падать.

– С-спасибо, – кое-как вымолвил Мартин, поднимаясь. – У вас з-здесь в высшей степени уютно.