Первый привал у нас был на обед. Готовили его три женщины, которые подрядились на эту работу, чтобы заплатить за проезд лишь половину суммы. Я бы тоже не отказалась от этого, но состав женщин набирался на начальном этапе пути, там же набирают и охранников. Хорошо, что еще не отказались взять с собой. По-моему, рассчитывали на то, что я буду ухаживать за старушкой, в этом караванщик не ошибся. Поинтересовалась у Ануры нет ли у нее котелка, на что она указала в угол кибитки. Здесь была посуда, которую она брала с собой, и кибитка оказалась её собственностью, так что караванщик не имел право меня подсаживать и брать за это полную сумму. Не буду требовать обратно, что отдала, то отдала.

Как только караван остановился и все высыпали на большую полянку, которая находилась недалеко от речки, я тут же соорудила костер для своих нужд. Набрала в большой котелок воды и поставила её кипятить, чтобы в нем заварить ромус - траву, произрастающую буквально везде и имеющую противовоспалительное, противомикробное и успокаивающее свойства, как раз то, что мне было нужно. Приготовив траву, я дала ей отстояться, процедила и поставила остужаться. Затем взяла более маленький котелок и в нем из сбора трав, непонятно каким образом оказавшихся в вещах, которые мне успела всунуть в руки Роксана, взяла горсть. Травы были слегка повядшие, но не сухие. Для приготовления мази этого было достаточно. Мелко разорвала руками траву и деревянной ложкой стала давить, чтобы выделился сок. Затем в маленькой кружке растопила жир, который выпросила у женщин, готовивших ужин. После того, как он немного остыл, я влила жир в котелок и, закрыв тряпкой, оставила его на сутки, периодически перемешивая. К этому времени чай из ромуса успел остыть, и я, процедив, перелила его в кувшин. Он будет как для внутреннего, так и для внешнего применения. Вновь поставила воду и, дождавшись, когда она закипит, бросила туда порванные заранее лоскуты материи, которые я нашла в вещах женщины. Все было готово для лечения. Мазью можно было пользоваться только завтра (лучше бы послезавтра, но время поджимало), поэтому освободив место в телеге, чтобы вода не попала на вещи, я попросила передвинуться женщину и стала промывать её рану. Она вначале терпела, но чем глубже я проникала внутрь, тем сильнее стонала Анура и, не выдержав, заорала. Я не могла остановиться, надо было все очистить от гноя.

Странно, но кибитка, которая была установлена на дракале, даже не дёрнулся от льющейся на него воды и крика женщины

-Что у вас тут происходит? -резко распахнулся полог кибитки и показалось недовольное лицо старшего караванщика.

-Извините, господин Аларик Туронс, я смываю весь гной, иначе нельзя, -спокойно ответила мужчине.

-Ты же маг, неужели не могла бросить обезболивающее заклинание? -нахмурил он брови

-Магия недавно пробудилась, и я не умею ею пользоваться, - ответила я, а ведь действительно, так привыкла жить без магии, что не подумала о ней.

-Ох, молодёжь, -покачал он головой и взмахнул рукой.

Женщина тут же затихла.

-Если вылечите, буду только благодарен, обещал её сыну довезти мать в целостности и сохранности. Если надо обезболить, зовите.

Полог опустился, и мы переглянулись. Ни она, ни я не ожидали от мужчины человеческого участия.

Пришлось еще два раза приглашать караванщика, чтобы обезболить заклинанием. К вечеру температура стала спадать, но сама рана выглядела еще не важно. Утром следующего дня промыла еще раз и стала мазать приготовленной мазью. Через три дня Анура встала на ноги, а еще через два спокойно могла ходить. Рана еще побаливала, медленно, но всё же заживала. Ехали мы шесть дней спокойно. Иногда кто-нибудь подходил ко мне посоветоваться, что можно принять в дороге от головной боли или, простите, от диареи, но никто серьезно не болел. К концу шестого дня, когда наш караван въехал в лес, мы наткнулись на другой, состоявший из десяти подвод. Везде валялись трупы обозных возчиков, смешанные с раненными. Между ними ходили женщины, разыскивая своих близких. Охраны не было, а ездовые не смогли оказать достойного сопротивления. Лошадей увели разбойники, кроме одной, которая валялась рядом с телом старшего караванщика. Аларик подошёл ближе и, увидев убитого, заскрипел зубами. Наклонившись, он закрыл глаза мужчине.