Незадолго до второй беременности она спросила мужа:

– Борис, а что сталось с твоим двоюродным братом? Ты общаешься с ним?

После заминки муж ответил:

– Мы очень давно с ним не общались. Этого хотели мои родители. Перед моим совершеннолетием они поругались с моим дядей… Он – брат моему отцу. Раньше мы собирались вместе на разные мероприятия и торжества, особенно, когда были живы бабушки, дедушки. Но к тому времени в живых оставался только дед, отец мамы… Родители запретили приходить семье дяди Прохора на мой восемнадцатый день рождения… С тех пор мы стали как чужие. Несколько лет я тайком иногда общался с дядей и его женой. Когда уверовал в Спасителя, пытался привести к Богу семью дяди. Но они не хотели ничего слышать. Так незаметно мы и прекратили наше общение полностью.

Борис замолчал, погрустнев, но Изабелла нетерпеливо спросила:

– Но что с твоим двоюродным братом? Он жив?

– Он умер.

– Давно? Почему? Что стало причиной?

– Когда я женился, и… умер первый ребёнок, мои родители молились о том, чтобы умер Костя, мой двоюродный брат. Они почему-то связывали это с тем, что тётя Зинаида прокляла мой брак и детей.

– Но подожди! Они ведь были верующими! Как можно было об этом молиться?

– Они не говорили мне заранее. Но когда Костик неожиданно умер, родители сказали, что типа небо отомстило…

– Извини, но мне часто кажется, что твои родители не уверовали в Бога как должно, а просто примкнули к церкви. В их лексиконе до сих пор много языческих слов и понятий. Чего мне только стоило отучить тебя от слова «карма» или избавить от неверных измышлений о судьбе! Рада, что ты заочно теперь учишься в Библейском институте!

– Тоже это чувствую. Но что я могу сделать, кроме как молиться?

Изабелла вздохнула и попросила мужа осмыслить на досуге ситуацию с Костиком, его родителями и просить их покаяться.

На пятом месяце беременности Изабелла ясно поняла, что ей надо срочно поговорить с родителями мужа. Больше нельзя было замалчивать того, что ей открылось и будто властно требовало разрешения. К этому времени она уже имела беседу с отцом и помогла ему покаяться в ненависти к детям-калекам, которую он испытывал. Вениамин Зиновьевич попросил прощения и у жены за то, что «срывал» её с работы с такими детьми.

Изабеллу не на шутку напрягало поведение Виолетты. Ещё полгода назад дочка стала странно вести себя с родителями папы. Старалась избегать их прикосновений и не подпускала к маме на близкое расстояние. Все списывали её поведение на умственную недоразвитость. Однако Изабелла, как художник, была очень наблюдательна – и вскоре поняла, что это случается только, когда возле девочки рядом оказываются свекровь со свёкром. Малышка всегда благодушно относилась к родителям мамы, различным людям в транспорте, на улице, в поликлинике, в магазинах. Но девочку как будто подменяли, когда вблизи своей мамы она видела родителей папы. Виолетта словно стремилась силой их отдалить.

Супругов безмерно удивляло, что именно полгода назад Виолетта, будто осознанно, стала присоединяться к их молитвам, становясь при этом на колени и поднимая руки вверх. Они никогда не молились на коленях, этого не делали их родители. Не помнили они и случая, чтобы кто-то в их окружении поднимал руки вверх или становился на колени во время молитвы. Супруги, конечно, знали о том, что есть верующие люди, которые молятся именно таким способом. Но им было странно смотреть на действия малышки, не видевшей ничего подобного. Мелькали мысли, что так учит её Сам Вседержитель.

…Изабелла откровенно поговорила с мужем, и, подумав несколько дней, Борис решил самостоятельно побеседовать со своими родителями. Приехав к ним в пятничный вечер, сын после дежурных реплик сказал: