Подобное зрелище восхитило Болдуина двадцать лет тому назад, когда он прибыл на эту планету. У него в голове навеки запечатлелась картинка: вот стоит высоченный транспортный корабль колонистов, по корпусу которого стекают светящиеся струи грибниц, а из открытых люков выходят длинные вереницы поселенцев, и дыхание каждого создает облачко пара над головой.

Сто тысяч колонистов, сто тысяч человек, желающих начать жизнь заново, с чистого листа.

Только у него, Болдуина Кёртиса, не было никаких особых иллюзий. Он прилетел сюда в качестве могильщика, и именно могильщиком и должен был провести здесь всю свою жизнь. А какая еще жизнь должна быть у такого, как он? Конечно, такая же, как и у его старика…

Да, он хорошо помнил слова своего отца, пропитанного дармовым спиртным от похоронной корпорации, вечно что-то бурчащего, смертельно уставшего от повседневной кладбищенской рутины и измученного копанием кладбищенской глины. Отец в глубине души сам был подобен этому кладбищу. И он не представлял себе какой-нибудь лучшей жизни для своего робкого сынишки:

– Будешь могильщиком, Болд.

– Могильщиком, папа?

– Говорю тебе, сынок. Будешь могильщиком, таким, как я. А чем еще сможешь заняться? Школы не закончил, красавцем тебя никак не назовешь, денег у тебя нет, как и таланта их зарабатывать. Не питай иллюзий парень. И в башке твоей грёбаной ветер гуляет. А потому, сынок, хорошей бабы ты себе не найдешь. И с посредственными будет тебе трудно. Ну, скверных, может, и поимеешь, да что тебе с них? И запомни хорошенько – даже и не пытайся заигрывать с такими шлюхами, как твоя мамаша. Понимаешь, сынок?

– Да, папа.

– Посмотри на меня, парень… Хорошенько посмотри на своего старика. – Отец наклонился к нему, обдав перегаром кладбищенской водки. – Видишь меня? Внимательно смотришь?

– Да, пап. Я хорошо тебя вижу.

– Отлично, поскольку именно так ты сам будешь выглядеть через двадцать гребаных лет.

И хотя слова эти были произнесены в далеком прошлом на другой планете, называемой Матерью-Землей, они продолжали нести в себе какую-то страшную силу. Убедительную и почти пророческую.

Болдуин поглядел в зеркало.

В нем отражался человек лет сорока, с низким покатым лбом, с коротко стриженными, жесткими, как проволока, волосами и со свисающими чуть ли не до колен ручищами. Вздернутые плечи, достающие почти до ушей, сутулая, как у черепахи, спина. Большие черные глаза, впалые бледные щеки и скошенная челюсть. Красными, покрытыми мозолями ладонями он помассировал крепкую шею. Вообще-то Болдуин походил на небольшую акулу – не хватало только плавников на спине да острых зубов.

В общем, весь в отца. А матери своей он никогда не видел.

Но в одном отец на его счет все же ошибся. Не разглядел потенциальный горизонт планирования своего отпрыска.

В день смерти отца Болд поплевал на ладони, выкопал свою первую, полностью самостоятельную могилу, получил вознаграждение и тотчас же направился в бюро News of the Worlds, чтобы оформить все необходимые документы колониста.

– Гм-м-м. И кем вы себя видите в новом мире, господин Кёртис? Какие у вас предпочтения? – Чиновник глядел на него оценивающе, с трудом скрывая нотки издёвки в голосе. – Видите ли, господин Кёртис, состав колонистов уже полностью укомплектован.

– Верю, – охотно согласился Болдуин. – Но могильщика среди них наверняка нет.

– Вы сказали – могильщика?..

– Именно. А он вам в любом случае понадобится, поскольку и в новом мире люди будут умирать. Миры – мирами, а трупы – трупами. Видите ли, люди не любят, когда мертвых хоронят андроиды. Религия запрещает. А я, прошу прощения, именно что могильщик. Знаю все о похоронах, ну и всякие там обряды и ритуалы – тоже назубок. К тому же у меня очень скромные требования. Что мне нужно? Какая-нибудь крыша над головой, лопата да помощник для копания.