Из всего сказанного Андрей понял одно, что его друга ищут и в любое время могут арестовать. Он отпросился на работе на два дня и помчался в Москву. Адрес друга ему был хорошо известен. Было время, когда он работал в Москве в командировке и почти целый год жил в семье Лешки. К нему всегда хорошо относилась жена друга Надя. Поэтому когда он очутился у дома Лехи, сердце его сжалось от боли и тоски по невозвратному прошлому.

На звонок вышла Надя. Она обрадовалась Андрею, как родному, усадила за стол, стала расспрашивать о семье, о жизни, о работе. Андрей отвечал рассеянно. Его мучил лишь один вопрос, и он, наконец, не выдержал.

– Где Леха? – спросил он.

И тут Надя разрыдалась.

– Андрюшенька, – сказала она, – сегодня сорок дней, как он умер от инфаркта. Вот что значит настоящий друг! Ты как почувствовал, Андрюша. Я так тебе благодарна. Я знаю, как здорово вы дружили с ним. Лешка очень часто вспоминал тебя.

Андрею стало плохо.

– Этого не может быть! – шептал он. – Этого не может быть!

Теперь уже Надя утешала Андрея, который никак не мог поверить в то, что Леша умер. Утром они вместе поехали на кладбище, и Андрей возложил цветы к могиле друга. Он вспомнил слова Лехи, что тот не хочет, чтобы его родственники знали о его приезде, и решил Наде ничего не говорить. Но мысль о том, что умерший друг был у него, что каким-то чудом ему удалось спасти дочь и избавить мир от подлеца Гришки, не давала ему покоя. Но рассказывать об этом он не решался даже друзьям. Он банально не хотел, чтобы его считали сумасшедшим. В доме родителей на кухонном столе он нашел Лешкину зажигалку и разрыдался, как ребенок. То ли от тоски по другу, то ли от нервного срыва.

Алексей ехал на рыбалку в гордом одиночестве. Настроение было скверное. Вечером он повздорил с другом Дмитрием – постоянным и верным напарником по рыбалке. Его очень обидел отказ Димки поехать на зорьке к новому водоему, о котором он случайно узнал от деда Степана, появившегося совсем недавно в качестве сторожа в их конторе.

Димке, видите ли, приспичило именно в эти выходные отправиться на свидание к дочери, с которой бывшая жена разрешала встречаться лишь, когда у нее было настроение. Но Димка очень любил свою девочку. Он был готов забрать ее к себе навсегда, а уж раз суд оставил ребенка матери, то на встречу к дочери он мчался в любое время дня и ночи. Малышка тоже обожала своего папу и всегда радовалась его приходам. Она без него очень скучала и с нетерпением ожидала каждого свидания.

Алексей все это понимал, но, будучи заядлым рыболовом, не мог себе представить, как можно отказаться от удовольствия посидеть с удочкой в чудном месте на природе, где, по словам деда Степана, клев всегда великолепный. Именно поэтому Алексей так загорелся поездкой. Ему было просто невтерпеж. Но Димка уперся и категорически отказался от поездки.

Алексей в сердцах хлопнул дверью и сказал, что обойдется и без него. Сейчас он очень сожалел, что не вошел в положение друга и не отложил поездку на следующие выходные.

– Ну что за детское упрямство?! – укорял он себя.

Грустные мысли о ссоре с другом травили душу, и хотя он упорно продолжал свой путь, настроя на рыбалку не было. Алексей понимал, что остаться в незнакомом месте на ночь в одиночку он не решится, а посидеть и порыбачить пару часов при такой дальней дороге вообще-то не имело смысла. По всему выходило, что задуманная назло другу поездка в одиночку не принесет никакой радости. Одно утешало: утро стояло волшебное. Тихое, солнечное, осеннее утро.

Дорога, которую изобразил на клочке бумаги дед Степан, оказалась сказочно красивой, как на картинке. Золотой лес, необыкновенно ухоженный и сказочный в лучах утреннего солнца просто завораживал. На сменявших его изредка лугах уже паслись коровки и овечки. Проскальзывающие за окнами деревеньки были как-то по-особенному светлыми и приветливыми. «Просто Альпийская красота, – думал Алексей. – Жаль, Димона нет рядом, – тут же огорчался он. – Вот кто истинный ценитель красоты природы! Какую бы радость испытал друг на этой дороге».