А вот младший Иванушка пустил стрелу не утром, не днем, не вечером, а ночью темной, в самое полнолуние. Когда на озере Луна-Луница лунную дорожку проложила. Загляделся Иван-царевич на красоту луны, и полетела его стрела за тридевять земель, за леса дремучие, до самого неба, до самой луны. Попала стрела его в лунный терем, туда, где жила Луна-Луница, ночная царица, со своею дочкою.

Протянула Луна свои лучи к царевичу и подняла его ввысь в свое царство лунное. Смотрит Иван, а земля под ногами светится. Цветы все подсолнухи золотые да крины из чистого серебра (лилии). Цветы вокруг как живые, то поклонятся, то в пляс пустятся.

Встал Иван-царевич, сорвал подсолнух золотой, а в нем, как в зеркале, отражение видно. Вокруг деревья, яблони и груши красоты невиданной, все в плодах. Сорвал одно яблоко, попробовал и понял, что такого вкусного яблока в жизни не ел на земле. Один плод будто солнце красное, другой – будто месяц золотой, третьи – как часты звездочки. Смотрит – река течет. Подошел ближе, а вода в ней белая. Попробовал, а в реке-то не вода, а молоко течет. Глянул на бережок, а бережок кисельный. Попил Иван-царевич, поел, дальше пошел. Видит лужок, а на лугу коровы пасутся. А у коровок меж рогов месяц блестит, а из вымечка молоко серебряное струится. Пригляделся, видит, девица-краса – длинная коса сидит на холме пироговом, коровку доит.

Повернула девица голову, а лицо у нее светится. И платье будто из серебра, все сияет.

– Здравствуй, Ванечка, – говорит девица. – Я Луна-Луница, ночная царица, Месяцу сестра, звездочкам подруга, солнышку невестушка. Ну, как тебе в моем чертоге? Все ли по нраву?

Благодарит Иван-царевич. А она ему и говорит:

– Вот, царевич, у меня есть дочка любимая, сокровище мое ненаглядное, да только заколдована она. Зовут ее Свет-Луною. Она твою стрелу в мое царство привела. И расколдует ее только чистый сердцем человек, который полюбит по-настоящему. Потому-то я тебя сюда и пустила. Ты не пугайся только ее вида, после узнаешь, какова она на самом деле. А пока общайтесь и друг друга узнавайте.

Пришла в терем Свет-Луна, глядит Иван-царевич, а она маленькая, сухонькая старушонка, против нее Луна-Луница, мать ее, – краса-девица. Не может Иван-царевич удивления скрыть своего. Волосы у Свет-Луны седые как лунь, кожа морщинами покрыта, словно яблоко печеное, а глаза ясные, чистые, молодые, как небо голубое, ясное.

– Ну, – говорит ему Свет-Луна, – пойдем, покажу тебе наше царство, где мы с маменькой живем.

Стали они вместе по луне ходить-бродить. Узнал Иван-царевич от Свет-Луны о лунных травах, цветах и деревьях, стали собирать они лунные каменья-самоцветы, научился играть Иван-царевич на рожке лунные песни, разучил песни лунных птиц. Так хорошо ему на луне было, как нигде на земле. Да только позвала их мать Луна-Луница и велела на землю отправляться. Вот они и пошли вниз на землю по лунной тропинке, за руки взявшись. А напоследок Луна-Луница сказала Ивану, что, если он не расколдует Свет-Луну, больше ее никогда не увидит и в лунное царство не вернется.

Вот дошли они до царства Ивана-царевича. И представил царский сын невесту отцу своему. Подивился царь, подивились братья, что невеста младшего брата старше самого царя-батюшки, посмеялись да и разошлись. Стоит старший брат со своею красой-женою боярыней, стоит средний брат со своею купчихою, и стоит наш Иванушка со своею старушонкою.

Велел царь всем невесткам сшить к утру ему по рубашке, которая царя достойна. Вот разошлись все по своим дворцам-покоям дело свое делать, царю рубашки шить. Старшие шили-шили, да ничего особенного не нашили. А старушка Свет-Луна полотно выткала, сшила рубашку не простую, а царскую, взяла серебряную иголку, вдела в нее нити лунного света да и расшила ту рубаху кринами белыми, месяцами серебряными, луницами бриллиантовыми. И такую красоту сшила, что ни в сказке сказать, ни пером описать.