При виде тяжёлой, массивной, запертой на несколько оборотов ключа железной двери сердце Алисы забилось в бешеном испуганном ритме. Её мысли, до этого момента ещё сохранявшие подобие порядка, смешались в хаотичный вихревой клубок, где страх и недоумение боролись за первенство. «Это, что похищение?». С трудом выдохнула она, чувствуя, как по спине, словно ледяная лапа, ползёт сковывающий её до дрожи страх. В животе болезненно сжалось, а в горле пересохло. Она попыталась унять дрожь, вцепившись пальцами в рукава лёгкой куртки. «Но кто за этим стоит? И самое главное, какова их цель?» Эти вопросы, как назойливые осы, начали жужжать в её голове, не давая сосредоточиться.

Для Алисы это было совершенно невероятно, парадоксально, словно сцена из плохого фильма, в котором она почему-то оказалась главной героиней. До этого момента её жизнь всегда была тщательно спланирована до мелочей. Уверенная в себе, целеустремлённая и находчивая, она привыкла полагаться на свой острый ум и логику, считая, что именно она, а не слепой случай, управляет своей судьбой. Но теперь всё, что она знала о мире, все шаблоны, по которым она жила, оказались под угрозой, словно хрупкие стекляшки, готовые разбиться от одного неловкого движения. Её судьба, свобода, всё, что составляло смысл её существования, внезапно оказалась в руках неизвестного безликого человека, чьи мотивы были совершенно неясны и оттого пугающе непредсказуемы. Она чувствовала себя марионеткой, чьи нити крепко держат в чужих ладонях. Ей предстояло понять, кто или что держит её в этой ловушке, и найти в себе силы вырваться, преодолев навязанные обстоятельства.

Противоречивые образы, фрагменты, как осколки разбитого зеркала, всплывали в её сознании с того момента, как она села в то роковое такси тем зловещим утром. Солнце еще не взошло, и серый промозглый рассвет окутал город зябкой пеленой. Она помнила, как торопилась в аэропорт. И обычный вызов такси казался рутиной, чем-то совершенно безобидным. Но с первой же секунды что-то пошло не так.

Внешний вид водителя, его силуэт вызывал у нее острое, иррациональное беспокойство. Он сидел, как каменный истукан, не произнося ни слова, не здороваясь. Конечно, она видела и похуже водителей, но этот был другим. В нем чувствовалась скрытая угроза, напряжение, которое пронизывало даже воздух. Он был в капюшоне, который тщательно скрывал его лицо. Она не могла разглядеть его глаз, лишь темный провал под козырьком капюшона. Это отсутствие лица казалось пугающе безликим, как будто за рулем сидел не человек, а какой-то призрак. В животе у нее зародилось смутное беспокойство, липкое и неприятное ощущение, словно ледяная рука сжала ее внутренности. Но она решительно отмахнулась от него, посчитав это обычной паранойей, плодом ее богатого воображения. «Наверное, просто плохое утро», промелькнула мысль. Она всегда была осторожна, по крайней мере, старалась быть такой. Но в этот раз, поддавшись обыденности происходящего, ощущение нормальности заставило ее почувствовать ложную безопасность. Её бдительность, казалось, была ослеплена утренним туманом, и она позволила себе расслабиться, что в конечном итоге привело к катастрофе.

Смутное воспоминание прошлого о том, как такси медленно двигалось по сонным пустынным городским улицам, то и дело проезжая под одинокими жужжащими фонарями, всплыло в памяти, как кадр из испорченной плёнки. А затем наступила абсолютная зияющая пустота, чернота, когда она полностью погрузилась в бессознательное состояние. Ей казалось, что она провалилась в бездну, откуда нет выхода. Алису охватило острое чувство потери контроля, как будто ее тело и воля теперь принадлежали кому-то другому. В ней начала закипать паника – как вода в перегретом чайнике. Теперь, оказавшись в совершенно незнакомом и пугающем месте, она с трудом пыталась сфокусировать взгляд на окружающем ее мраке. Место было лишено каких-либо ориентиров и признаков жизни. Она отчаянно пыталась восстановить хронологию событий, как будто в спешке набросала схему, но в голове царил хаос, как после сильного урагана. Ее воспоминания были искажены, смазаны, как будто кто-то специально их стёр. Что с ней случилось за последние несколько часов? Или, может быть, дней? Время потеряло свою протяжённость, и она не имела ни малейшего представления о том, сколько прошло с тех пор, как она в последний раз видела городские улицы. Вопрос о том, как она здесь оказалась, не давал ей покоя, как зудящая заноза. И с каждой секундой её неуверенность исчезала, сгорая в пламени паники, оставляя после себя только леденящую кровь. Страх проникал в каждую её клетку, и она чувствовала себя маленькой и беспомощной, как загнанный в угол зверек.