– Это гнездо? – засмеялся Канха.

Яшода глянула на тюрбан в её руках, и ей на мгновенье показалось (нет, она точно увидела) птичье гнездо. Она ахнула, и Канха успел убежать в зал. Отец уже вернулся, от него пахло свежестью и здоровьем.

– Канха, твои туфли в лесу примеряли мартышки, ты знаешь? – он, смеясь, положил перед сыном его малиновые сандалии.

– Ха-ха, папа, спасибо, что спас их! – Канха надел обувь и вместе с отцом сел завтракать. Тут не спеша пришёл и сел рядом с поклонами брат. Мама решила попозже нарядить непослушного сына и пошла подавать завтрак. Позавтракав, мальчики ринулись было бежать, но мать, опередив их, махнула подругам, и они мастерски водрузили на головы сорванцов тюрбаны. Тем расхотелось убегать, и они повесив плечи пошли назад к маме Яшоде, убирающей посуду.

– Что? Гнёзда на головах? – засмеялась она и добавила: – Пойдёмте, дам вам узелки-лакомки, до вечера ведь уходите.

– И перо Канхи, мама! – напомнил брат.

– Да, и перо! – объявила Яшода и, взяв на окне приготовленное сине-зелёное перо павлина, подошла к сыну. Присев перед ним, она осторожно вставила пёрышко между складок головного убора, скрепив жемчужной брошкой.

Канха заулыбался и обнял маму.

– Не превращай тюрбан в гнездо, мой милый волшебник! – сказала она и, поцеловав обоих сыновей, отпустила на новые приключения.

Выйдя на дорогу Вриндавана, они встретили других мальчиков с телятами и все вместе вприпрыжку отправились в лес.

Там они устроили игры в демона-телёнка и героя, кувыркаясь и подпрыгивая, они приставляли ко лбу палки, как рога, и, грозно мыча, носились друг за другом.

Девочки же с утра помогали матерям вести хозяйство. Конечно, взбивать масло им ещё не давали, слишком тяжело, но зато нянчить младших сестер и братьев, помогать по кухне и во дворце приходилось всем, даже Радхе, но ближе к полудню их отпустили гулять. Девочки собрались, как и прежде, на ступенях, и когда к ним присоединилась Радха, все вместе пошли к реке.

– Радха, как там попугай? – спросила Вишакха.

– Он такой забавный! – Радха прищурила глаза и продолжила:

– Вчера говорил на своём попугайном языке, тараторил, я не могла его успокоить: и пела ему, и танцевала, и зёрен дала, но он зёрна проглотил и вновь заголосил!

– И что? Как успокоила? – спросила Лалита.

– Пришла мама и накрыла его клетку тканью. И объяснила, что только так он будет спать.

– И что? Он уснул? – спросили девочки, ловко перепрыгивая через упавшее дерево.

– Да! Сразу же так тихо стало. И я уснула.

– Значит, он так любит спать, – деловито произнесла Вишакха.

– А сегодня я ему клетку открыла и за лапку привязала. Мама сказала, что скоро он привыкнет к дому и кормушке и можно будет не привязывать.

– Улетит! – Вишакха скривила губы.

Вскоре они дошли до песчаного пологого берега Ямуны, где им разрешено было купаться, и, оставив на траве обувь и захваченные из дому игрушки, зашли, поклонившись, в воду. Солнце палило беспощадно, и было так отрадно нырять с головой в эту прохладную стихию. Они брызгались и визжали. Это было очень весело!

Канха сидел недалеко от них и любовался их задорным весельем. Мальчики уже накупались и лежали рядом под деревом. Телята только-только вошли в воду и радостно пили в лучах солнца. Пастушки наблюдали за уточками, прятавшимися рядом в тростнике.

Канха вдруг вспомнил, что здесь, рядом с Ямуной, есть небольшое озеро. Он захотел пойти посмотреть на него. Озеро называлось Кали (перевод: время). Оно было тёмное и мрачное. На его берегах растения поднимали повыше свои листья, чтобы не коснуться никоим образом воды. Животные покинули это место. Даже насекомые, казалось, сгинули. Канха стал разглядывать гладь воды и вдруг увидел, что в центре озера стало что-то подниматься и шевелиться, так что волны расходились в разные стороны. Что-то тёмное разливалось вокруг. Мальчик пригляделся и понял, что это большой змей, извергающий свой яд в воды Кали. Канха молниеносно подскочил к Балараме, показывая на озеро: