– Импульсный выброс неизвестного вида энергии, – ответила озадаченно на недавний вопрос Маша, – чем-то схожий с пси-энергией, но работающий на совершенно неизвестных мне принципах. Опасно. Предлагаю отключить Носителя этой энергии…

– Что значит отключить? – удивился, и даже рассердился Олег, – ты мне это прекрати. Деликатней надо и терпимей. Но изучить надо, тут я согласен. Ладно – можешь взять кровь на анализ. Только аккуратно, при случае. Не надо портить отношения с людьми, с которыми, быть может, придется жить… какое-то время.

– Принято. Образец уже взят.

Маша в своей виртуальной, не видимой никому, кроме Громова, реальности отступила на пару шагов. И это место тут же – словно видел – занял коротышка. Он уже вполне уверенно стоял на ногах, успел обменяться парой фраз с женщиной, а теперь подступил с вопросами к Громову. Насчет вопросов – это Олег догадался по интонации; ни одного слова ни сам Олег, ни его Младший Помощник не поняли. Вернее, Помощница. На всякий случай он не стал ни кивать, ни качать головой в отрицании. Мало ли как обернется!

– Готова озвучить анализ крови женщины. Вероятно, ее зовут Мира.

– Ага, ты еще и анализ их языка проводишь?

– Совершенно верно. Набираю необходимый объем информации для проведения лингвистического анализа.

– Ладно, потом поработаешь переводчицей. Что там с анализом?

Рядом с Машей опять возникла доска, по черной глади которой побежали белые строки:

– Женщина. Человек. Модификации отсутствуют. Классификация в социуме – Дикая.

– Чистота крови – 18,4

– Интеллект – 45—62

– Физика тела – 39—88

– Пси активность —14—77

– Биологический возраст – 52 года мира Самах.

– Ско-о-олько?! – протянул недоверчиво Олег, – а с виду больше двадцать пяти не дашь. Надо же – бабушка уже. А я…

Маша объяснять не стала, только похихикала.

– Надо же, еще и «Дикая», – с большой долей сомнения протянул дальше Олег, – а с виду не скажешь. Вполне разумная. Объяснить все это не желаешь? Эй-эй – ты чего?

Это он прервал общение с Помощницей, отступив на всякий случай от коротышки, весьма ловко выхватившего из-за спины молот внушительных размеров. Рукоять этого оружия была как бы не в рост коротышки, а сама рабочая часть размером с наковальню. Такую Громов видел как-то в краеведческом музее. Возмущение свое он, впрочем, высказал тоже про себя. Вслух это сделала за него незнакомка, которую – если верить Маше – звали Мирой. Коротышка послушался; бросил так же ловко свой молот-переросток за спину, угодив, очевидно, в какое-то крепление. Громову с его позиции амуниции этого угрюмого гнома не было видно.

Так же ловко коротышка выдернул из-за спины другой молот. Точнее, молоточек – настолько маленький по сравнению с первым, что Олег поначалу и не понял, что это тот держит в лапище. А разглядел; скорее даже догадался, когда тот подступил к стене, и начал выстукивать на ней какую-то мелодию. Именно так парень воспринял ритмичный перестук, с которым коротышка двигался по кругу. А коротышка еще и ушами шевелил – большими и, как разглядел недавно Громов, поросшими редкими черными волосами. Вот ритм замедлился; движение руки, а значит и молотка, изменили траекторию. А вслед его движению по светлой каменной стене пролегла темная линия. У гнома еще и мелок такого цвета оказался.

А следом за этой полосой двигался кончик длиннющей указки Помощницы. И слова, с которыми она обратилась к Громову, скорее всего, несли тот же смысл, что и прозвучавшие из уст коротышки. Но уже в адрес своей соратницы, естественно. Та явно оживилась, да и Олег не остался безучастным к известию о том, что в толще камня скрывается какая-то дверь.