– Хорошо, – кивнул Олег, – тогда хватит второго уровня. Только помедленней, пожалуйста. Хочу видеть процесс. Выполнять.

Процесс действительно пошел. Медленно, как и просил, или велел новый Носитель. Отрез сам, словно его подхватили невидимые руки, скользнул с руки Олега и начал разворачиваться. В таком, развернутом состоянии – размером примерно два на два метра – он застыл на несколько мгновений, словно показывая товар лицом, а затем также медленно накрыл собой парня. Скользнул вниз, образовав отверстие, в котором появилась голова Громова; стек к ногам. Олег не почувствовал, как его поднимают от пола. Но когда его взгляд дошел до низу, обнаружилось, что ступни его уже не попирают камень. Точнее, попирают, но уже обутые в берцы. Носков, скорее всего под ними не было, но никакого дискомфорта от этого Громов не ощущал. Более того – появилось чувство защищенности – от самых кончиков пальцев ног до макушки. По которой он и хлопнул ладонью, тоже защищенной перчатками, форму которых он, скорее всего, видел в каком-то фильме или интернете.

– А ничего так, удобно, – кивнул он.

Пару раз подпрыгнул, наклонился, а потом еще раз хлопнул себя по макушке. На которой обнаружился какой-то головной убор, чего он до этого совсем не ощущал.

– Зеркала нет, – хмыкнул он, – поэтому делаем так.

Ухватившись за выпирающую вперед часть головной защиты, он стянул ее; повертел перед глазами. Обычное кепи защитного цвета никак не тянуло на нормальную защиту. А между тем, по уверениям Помощницы, она вполне заменяла стальную каску.

– А так?

Он нагнулся, и аккуратно положил кепи на пол. Собрался разогнуться и отступить на пару шагов назад, чтобы продолжить эксперимент. Но замер в таком вот неудобном положении. Не смотрел вперед, но чувствовал, что и фигура Помощницы сейчас замерла, отреагировав так на первый посторонний звук в их каменной гробнице.

Так обозвал огромный зал Олег. Хотя обследования его, в первую очередь на предмет выхода наружу, они с Машей так и не провели. Не успели. И вот теперь сверху, практически от центра купола раздались звуки – стук чего-то массивного. Поначалу единичные, редкие, а потом почаще; неведомый оператор кувалды, или другого долбящего инструмента поймал ритм и явно не собирался останавливаться.

– Мария! – голос Громова был на удивление спокоен, – кажется, у нас гости. Скоро они будут здесь (это он так отреагировал на мелкие камушки, вдруг посыпавшиеся со свода на пыль в центре зала). Есть какие предложения по встрече?

– Попроще надо выглядеть и победнее, – мгновенно отреагировала Помощница, – два таких артефакта это повод сразу же их отобрать. Будем, конечно, отбиваться… а оно нам надо?

– Нет, конечно, – согласился Олег, – действуй.

Единственное, что сумел ощутить парень, так это исчезновение из руки нагретого жезла. А оценить другие изменение он смог зрительно. Глянул прежде всего на кепку, которую так и держал в руке. Она не изменила фасон, и, наверное, свою защитную функцию. Но выглядела теперь так, словно Громов проносил ее не меньше года. И остальная часть костюма была ей под стать. А жезл, пять его килограммов, распределились так, что вместе с «подарком» от арамских пауков стала защищать своего нового Носителя в самых уязвимых местах, скрытая мягким материалом комбеза. Не вся – часть жезла трансформировалась в пояс, на котором висели ножны с коротким клинком – на левом боку, и что-то вроде кобуры с неизвестным пока оружием – на правом.

А через полминуты сверху посыпались целые каменные блоки – видимо, неведомый горнопроходчик повредил кладку, и теперь древние «кирпичи», размером в газосиликатный блок, один за другим падали на пылевую подушку. Не успела пыль в центре зала осесть, как сверху полетел уже совсем другой «блок» – живой, и что-то верещавший на весь зал. И голос, и фигурка, кувыркающаяся вниз, были определенно женскими. А Громов словно обрел новые способности – что-то вроде замедления времени; ну, или собственного ускорения. Он спокойно, внешне даже не торопясь, оказался как раз у той невеликой кучки блоков, разметавших ненадолго пыль, и на которые должна была упасть незнакомка. И руки подставил – как раз так, чтобы на них очень комфортно расположилась красивая, и очень недовольная чем-то девушка.