– А что за вагончики ты притащил? Это зачем? – ворчливо спросил домовой.

Ворчливое и грустное состояние было нормой и для Платона, и для Волослава уже пару сотен лет. Они были настолько старые, что видели всё и им всё надоело. Умереть Волослав не мог. Конечно, двадцатый век и технологический прогресс двадцать первого скрашивали одинаковые десятилетия этих двоих. Они обогнули весь земной шар, побывали во всех странах. В деньгах они не нуждались. По меркам среднестатистического миллиардера Волослав был немыслимо обеспечен.

– Это для ремонта. – невозмутимо ответил Волослав.

– Что ж ты собрался ремонтировать? Стены крошатся, несущая способность теряется. Слав, дом не отремонтировать. Оставь эту затею. Отпусти меня. – разворчался Платон. – Тысячу лет мы дружим. Может тебе всё-таки завести семью?

– Плохая идея, с моим образом жизни. – угрюмо отрезал Волослав.

– Это была плохая идея два века назад, когда магия ещё чего-то стоила. Когда врагов были полчища. А что теперь? Большая часть из них уже умерли, кто от старости, а кто от чьей-то тяжёлой руки. – возразил Платон с явно выраженным подтекстом. – А ну скажи-ка мне, друг, когда ты дрался в последний раз? Молчишь? Так я тебе напомню. Семьдесят лет прошло. И после Могальта никто на этой земле не осмелится бросить тебе вызов.

– Ты хочешь оставить меня? – сухо спросил Волослав.

– Не хотел бы я умирать. Ты знаешь, есть способы остаться, но для чего? Я не согласен оставаться, если по дому не будут топать пара маленьких ножек, и если… и если… хех… – начал заикаться от злости домовой. – Если на твоей противной роже не будет улыбки!

Волослав принял этот выпад весьма спокойно. Раз в пять лет домовой нападал на него с этой темой. Однако стоит отметить, что в этот раз домовой реагировал на ситуацию более болезненно. Возможно присутствие гостя растрогало старого Платона.

– Платон, я…

– Не хочу ничего слышать, много лет прошло! Даже у людей душевные раны заживают быстрее – не уступал домовой. – Я думаю мальчишка появился не случайно! Это был призыв! Сама судьба привела тебя к тому дереву! Я уверен!

– Друг мой, так вот почему ты вылез из печи и показался ему. Знаешь же, что теперь интерес не оставит мальчишку в покое.

– А.… а если и так? Ты ведь всегда мечтал о наследнике. О том, чтобы воспитать воина, который превзойдёт тебя.

– А если… – хотел было спросить Волослав.

– Никаких «если» не хочу слышать. Мы с тобой заржавели. И, надоело мне на твою недовольную физиономию смотреть. – грубо перебил домовой.

– Что ты предлагаешь?

– Научи мальца тому, что знаешь, передай опыт!

– Он ведь вполне может не захотеть?

– Ну, ну это да… тут ты прав. Но прошу тебя, если мальчик проявит интерес не отталкивай его.

Волослав недовольно кивнул и начал собирать шахматы.

– Ты мне только одно скажи, ты ничего не чувствуешь? – осторожно спросил Волослав.

– Спина болит. – не задумываясь брякнул домовой.

– Нет, не чувствуешь ли ты нечто магическое, нечто незнакомое?

– Нет, не чувствую, а что? – спросил Платон, прощупывая лохматую поясницу.

– Там, в роще, когда ведьмы собирались выпотрошить парнишку, мне показалось, что со мной что-то не так.

– С тобой? А ну выкладывай. – забеспокоился домовой.

– В начале, мне показалось, что я что-то ощутил. Нечто магическое и совсем не знакомое.

– Хех… Ведьмы вполне могли наколдовать какую-нибудь гадость. С чего ты взял, что с тобой что-то не так?

– Потому что потом накатила необъяснимая тревога. Она длилась около минуты, а потом резко прекратилась. Я такой сильной тревоги ещё никогда не испытывал.

– Это как? Вся твоя жизнь сплошная тревога. – удивился Платон. После чего, обеспокоенно предположил: – Может с нервной системой что?