Ей казалось, что надо не ждать, когда подъедут добровольцы поискового отряда. Пора садиться на велосипед и ездить по округе, разыскивая дочь. Вместо этого она вынуждена топтаться дома.

Всё от того, что с ней недавно связался оператор волонтерского центра. Он сообщил, что желающие принять участие в поисках её дочери уже выехали из Екатеринбурга.

С оператором была договоренность, чтобы развернуть штаб у неё на даче. Поэтому Лиля вынуждена сидеть тут, сложа руки, в то время как ее дочка, быть может, где-то плачет от страха и беспомощности.

Валерий присел на край дивана. Неприветливый ответ девушки его слегка раздосадовал.

С одной стороны, он не первый раз сталкивался с тем, что родственники потерявшегося ведут себя не очень адекватно из-за переполнявших их эмоций. Когда в дом врывается беда, и близкий человек пропадает, люди не всегда правильно реагируют.

Здесь случай совсем непростой – пропал ребёнок, и мать, судя по всему, сходит с ума от тревоги.

Но все-таки тон её голоса вызвал легкую досаду.

– Я здесь, чтобы помочь, – его ответ прозвучал спокойно и даже немного ласково. – Вы не одна, мы с вами. Я в чате глянул, минут через десять-пятнадцать здесь будет старшая по поиску. С ней будут ещё ребята.

Лиля некоторое время смотрела в одну точку, словно пытаясь собраться с мыслями.

– Не знаю, что делать, – безучастным голосом произнесла она. – Сижу тут, пень пнём, а моя девочка неизвестно где. Может, ее маньяк какой-нибудь украл. Может, она в лесу заблудилась. Как я могу сидеть тут… и… ничего не делать?

– Я не очень хорошо понимаю, что произошло. Расскажете подробнее?

– Моя вина! – Лиля обхватила лицо руками, словно бы собиралась заплакать. – Когда Тамара Маришку привела, я увидела, что кофточка на локте моей мелкой – разодрана. Кофточка совсем новая, розовая. У Маришки день рождения на прошлой неделе был, я ей подарила.

У Лили из кармана зазвучала мелодия мобильного. Бросив виноватый взгляд на Валерия, она быстро поднесла его к уху.

– Игнатов? Нет, не нашлась… Ага, маман твоя не в курсе… Понятно… Ой, Игнатов, ты не учи меня детей воспитывать, ладно?

Она убрала мобильник в карман и снова повернулась к Валерию:

– На чем остановилась?

– На порванной кофточке.

– Я обед варила. Стою у кастрюли с поварешкой, тут мелкая с этой рваной кофточкой сзади подходит. Оказалась почти под ногами, и я чуть на неё не наступила. От неожиданности себе на руку кипятком плеснула… – Лиля показала покрасневшее запястье. – Тут у самой боль такая… Ещё испугалась, как бы на козу эту горячим не брызнуло. Сорвалась… Никогда себе не прощу.

– Зачем же так? Ситуация житейская.

– Я вообще-то на Маришку голос никогда не повышаю, мы дружно живём. А тут все в кучу. И кипяток, и дыра на локте… Маришка сразу на меня надулась, буркнула, что уйдет жить к бабушке.

– Это вы про мать Игнатова? – деликатно переспросил Валерий, быстро сделав вывод на основе телефонных разговоров Лили.

Девушка кивнула.

– Мы не ладим с Раисой Ивановной. Я ей никогда не нравилась. Она серьезная деловая тётка, у неё собственная сеть бутиков с брендовой одеждой. Маман Игнатова никогда не считала меня ровней сынуле. Наверное, это правда. Мы с ним разного поля ягоды.

– С внучкой, как я понял, она все же общается?

– Маришку она к себе изредка забирает. Не чаще раза или два в месяц, но всё же такое бывает… Понимаете, у Игнатова двое детей от законного брака. Так что внуков у Раисы Ивановны и без моей козы хватает. Маришка для них так… Неприятный нежданчик, который я им, якобы, подкинула.

Она невесело усмехнулась, и снова попыталась пригладить непослушные волосы.