А отец тем же путём вернулся на место отбывания наказания. И как раз вовремя. Через пять минут после того, как он залез в окно и сел на нары, пришел часовой с ужином.
Спустя годы отец часто с улыбкой вспоминал этот эпизод жизни. А я, ещё не раз наблюдал ту черту характера, которая ярко проявилась в этом свидании с Любой.
Вечер воспоминаний
– Любаша, ты скоро? – Давид Наумович заглянул в спальню.
– Сейчас, дорогой, сейчас. Вот только губы подкрашу… – отозвалась жена, сидя у туалетного столика и наводя «марафет».
– Поспеши, а то опоздаем на концерт, – для порядка напомнил Давид и, потоптавшись на пороге спальни, вышел в прихожую, задумался. Поженились они с Любой недавно и медовый месяц был в самом разгаре. Давид не мог насмотреться на свою молодую жену; и Люба, зная это, часто использовала свои колдовские чары для чисто женских капризов. И муж ни в чём ей не отказывал. Да и разве повернётся язык отказать красивой женщине, когда она, изучив слабые струны твоей души, подойдет к тебе вплотную, обовьет шею мягкими и теплыми руками и, горячо целуя влажными губками твои ссохшиеся от волнения губы, прижмется всем своим трепещущим и податливым телом… И Давид таял при первом же прикосновении её губ, вдыхая приятный аромат духов, обволакивающий его со всех сторон и круживший голову. Одевалась Люба со вкусом, стараясь открыть всё, что только можно. А ей было, что показать… Когда Люба шла по улице, все мужчины выворачивали головы, провожая восхищёнными взглядами её точёную фигурку и красивую походку. Давид страшно ревновал жену, а она хохотала над ним и говорила:
– Ты что, Дима (так она называла мужа в семейной обстановке), скоро меня к столбу ревновать будешь? Ведь я тебя только люблю, дурачок ты мой…
А что касается любви, то об этом знает только тёмная ночка да скрипучая деревянная кровать, на которой они проводили бессонные ночи, а иногда и дни…
– Ну, я готова. – Люба вышла в прихожую, как всегда обворожительна и нарядна. – Как я выгляжу?
– Ты – восхитительна! – воскликнул Давид и попытался поцеловать её.
– Хочешь мне прическу испортить, да? – отстраняясь, Люба строго посмотрела на мужа, но, тотчас улыбнувшись, взяла его под руку и они вышли на улицу. У автобусной остановки вдруг подлетает к Давиду какая-то элегантно одетая женщина, вешается ему на шею и, забыв об окружающих, лихорадочно целует его, не скрывая слёз радости. Люба презрительно фыркнула и отвернулась. А Давид, наконец-то узнав в накинувшейся на него женщине старую знакомую, изумлённо вскрикнул:
– Лиза, ты ли это?! Какими судьбами?! Сколько же мы с тобой не виделись? Ну, рассказывай, где ты? как ты?..
– Да-а, около трёх лет прошло, как мы с тобой виделись. Эх, да что говорить… Живу в Клину. Растёт сын. Муж хороший попался. Сюда езжу на работу. Вон мой автобус подходит. Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал. Ну, я побежала… Прощай! – Лиза на прощанье чмокнула Давида в щеку и поспешила к подошедшему автобусу, стуча каблучками модных туфелек.
Люба надулась. Всё в ней кипело от ревности. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, она процедила сквозь зубы:
– И кто же эта дама, что так бесстыдно вешалась тебе на шею? Скажи правду, а не то…
– Любушка, видишь ли, это длинная история… Я как-нибудь потом тебе всё расскажу, – попытался увильнуть от ответа Давид, но не тут-то было. Люба сильно дернула его за рукав и, повернув к себе, в упор глянула на мужа. В глазах сверкали молнии. Вот-вот разразится гроза. Люба прошипела:
– Не-ет, ты мне сейчас скажешь, кто эта женщина?..
– Хорошо, Люба, хорошо. Допустим, это моя старая добрая знакомая… Что, успокоилась теперь?