– Нет, ну как же болит то, гадина!

– Ты правда думаешь, что этим делом кто-то будет заниматься?

– Нужен, как его, прецендент, – слегка заплетаясь выдавил Паша

– У меня в районе часто висят такие объявления. О пропаже людей, но их часто и находят, бывает что старики пропадают, или дети из дома убегают, балуются, не хотят в школу идти, да мало ли причин. – отвечаю я

– А тут причин то и не было! Просто пропал и всё. Причем он и не пил, был всегда адекватным.

– Я предлагаю по последней и расходимся, – сказал я

– Ну, как знаешь, будь!

Мы чокнулись, Паша вытер губы рукой и заявил, что покурит напоследок.

Я повертел в руках рюмку, поставил обратно на стол, и повернулся к Гагарину.

– Что думаешь, буду спрашивать извинений? – заговорил со мной Юрий

– За что? – от удивления я даже икнул

– Ну что вы там, потомки, как вы выражаетесь, все просрали! – улыбнулся мне космонавт

– Да, кто тебе такое сказал?

– А что, раз космонавт, да еще и советский, что интернетом не пользуюсь?

– Ты же картина, какой интернет?! —

– Сам ты, картина, да еще и неудачно написанная, – огрызнулся Гагарин

– Впрочем, знаешь, Миша, есть у тебя шанс, есть! У всех даже самых незначительных людей всегда есть шанс, – продолжал улыбаться мне Юрий

– Какой? На что?

– Ну, как какой, сделать себя лучше, про мир я молчу.

– Только вот без нотаций, даже если ты первый в космосе был.

– А кто же тебе подскажет как не я?

Я отвернулся от картины, боясь потерять рассудок, но голос Гагарина продолжал звучать у меня в голове. Я посмотрел в сторону высокого и низкого, но на их месте стояла девушка и пила коньяк, голос Гагарина все отчетливее походил на мою первую учительницу в школе, ещё чуть-чуть и он/она назовёт меня по фамилии, и того гляди, вызовет к доске. С алкоголем на сегодня пора заканчивать. Я посмотрел на часы, с момента как Паша пошел покурить прошел час. Не мог же он уйти не попрощавшись. Я набрал ему, но трубку никто не взял. Мессенджеры молчат. Я набрал еще несколько раз, но ответа не последовало.

На улице никого не было, спросить видел ли кто Пашу тоже не удалось, я зашел внутрь и принял самое нелогичное решение из всех возможных. Взял коньяка, выпил залпом и сел подальше от картины с Гагариным.

Кто мог знать Пашу? В разделе друзья на ФБ, числилось достаточно людей, но никто из них не был мне знаком. Я набрал Пашу еще. Телефон выключен. Гагарин, как показалось, загадочно улыбался.

Если я задержусь еще на полчаса, но существует огромная вероятность того, что напьюсь, а этого делать ни в коем случае нельзя. Самое время заказать такси, выйти на улицу и подышать вечерним майским воздухом.

Приятный ветерок обдувал лицо, и казалось, что алкоголь понемногу выветривается, а настроение заметно улучшается, дозвониться Паше невозможно, и я лениво ковырялся в телефоне, время от времени проверяя когда подойдет такси.

Наконец желтая машина подъехала к дверям рюмочной, усевшись на заднее сиденье, я поздоровался с водителем, мы тронулись в путь. Я последний раз набрал Паше.

Аппарат абонента временно не доступен

Сон, приносящий не чудовищ, а птиц райских – редок, а здесь особенно. Про «здесь» следует упомянуть отдельно. А про птиц уж лучше сразу, пока не забылось. Видимо она явилась мне под утро, или как я привык считать, когда заканчивались мои привычные восемь часов сна. Большая, вытянутая птица сидела на дереве, одиноко стоящем в поле. Она смотрела мне в глаза, и видно было, что существо не испытывает страха, а наоборот лишь повод для гордости и бахвальства. Подойти и посмотри, какова я! Таких точно никогда не видел. По крайней мере так близко. Каюсь, но это с моей стороны был некий страх, а если точнее осторожность в движениях. Низкая трава легонько щекотала мои босые щиколотки, но птичья красота заставляла меня двигаться вперед. Я сделал еще несколько робких шагов, и увидел в глазах птицы удивление, граничащее с раздражением. Кого, я, такая красивая, обязана ждать. Ускорив шаг, я подошел как можно ближе, на расстояние вытянутой руки. Что говорить или делать в такой ситуации, признаться честно, я не знал. Надо было видимо заговорить, но я не знал птичьего языка, да, и какое там. Птица, тем временем, вовсю изучала меня, даже не скрывая того, ее острые глазки-щелочки ходили вверх-вниз подобно маятнику, но очень медленно работающему. Это смущало. Постаравшись не обращать внимание на наглость со стороны птицы, я принялся делать то же самое, правда стараясь не мотать головой, как болванчик.